Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

случися праздник», когда царь, пришедши в храм, размышлял, как бы привести к окончанию и устроить дворец благолепно. Пришел в тот же храм и святой Василий и, «утаився от лица царского», стоял в углу, «взирая на царя, что он творяше умом своим». После литургии царь пришел в свои палаты, и вслед за ним Василий. Царь спросил его: «Где ты был?» – «Там, где и ты, – отвечал юродивый, – у святой литургии». – «Как же я тебя не видел?» – «А я тебя видел, – сказал ему блаженный, – и видел, идеже истинно был еси: аще во храме святом, или аще на ином коем месте». – «Нигде не был я, как только в храме», – сказал царь. – «Не суть истинни, о царю, глаголи твои сии; ибо аз видех тя тогда ходяща мыслию по Воробьевым горам и строюща дворец». Умилился царь и сказал: «Истинно так было со мною» и, как прибавляет списатель жития святого, еще более прежнего начал «чтити и боятися его, провидна сердец и мыслей человеческих»[393].

Странными на вид своими поступками блаженный учил современников благочестивой жизни, наставлял их на путь истины. Так, не раз жители Москвы видели, что Василий, проходя по улицам, то целовал углы одних домов, то в углы других бросал камни. В житии святого об этом передается: если случалось юродивому проходить мимо дома, в котором совершалось молебное пение, или читали Божественное Писание или «иное что благое и боголюбезное дело», он собирал камни и с улыбкою бросал их в углы этого дома. Когда же спрашивали его проходящие, он отвечал: «Отгоняю бесов, которым нет места в таком доме, исполненном святыни, чтобы и вне его – «на углах они не имели себе пристанища», и «мысленно благодарю владыку дома, что не дает им у себя места». Если же проходил мимо дома, где пили вино, или пели бесстыдные песни, или «иное что святыне противное творяху», то «со слезами лобызаше углы оного дома», и на вопрос проходящих отвечал: «Неподобающее христианам творится в этом доме. Спаситель повелел нам непрестанно молиться, да не внидем в напасть, а не суетными делами утешаться; сказано в Евангелии: горе вам, смеющимся ныне (Лк. VI:25). Дом сей изгоняет от себя блюстителей своих – ангелов, приставленных к нам от святой купели, ибо не терпят они таких непотребных деяний и потому, не находя места в таких домах, сидят они на углах, скорбные, и унылые, и я приветствую их, со слезами, вы же думаете, что я целую углы. Я просил их, чтобы они умолили Господа о тех людях, к которым они были приставлены, да спасутся». Внимая такой разумной беседе мнимо-юродивого, многие «умиляхуся сердцы своими», – замечает составитель жития его, – и благодарили Бога за столь чудного советника[394].

Однажды нагоходец Василий блаженный проходил чрез рынок, где девушки продавали свои изделия. Увидев юродивого, девушки посмеялись наготе Василия и все ослепли. Одна из них, благоразумнее других, как только почувствовала, что лишается зрения, поспешила вслед за Василием, умоляя его остановиться. Со слезами припала она к ногам блаженного, стала просить у него прощения, и блаженный, смеясь, сказал ей: «Аще паки не имать таковая творити, то прозриши». Она с клятвою подтвердила свое обещание. Когда она, по повелению блаженного, встала, и он ей дунул в глаза, то прозрела. Получившая исцеление «паде пред ним на землю, со благодарением за сие и молением, да потрудится дойти и до прочих дев слепых, и да сотворит и над ними таковую же милость». Он возвратился к ослепшим. Последние, по указанию исцеленной, пали к ногам чудотворца «и моляху его со слезами о воочении их». Святой повелел «стати им на нозе, и дуяше во очи каждой по чреде», – и все они прозрели.

Будучи вообще снисходителен к слабостям ближних, блаженный Василий иногда употреблял свою чудодейственную силу для наказания явной несправедливости, наглой обиды ближнего бесстыдною ложью и вразумления забывающих Бога и идущих против своей совести.

Был у Василия блаженного в Москве любимый им и любивший его вельможа, к которому он заходил иногда в дом. Однажды нагоходец Василий пришел к этому вельможе в лютый мороз. Сострадательный боярин стал просить его, чтобы, по крайней мере в такое время, защитил тело свое от мороза одеждою. «Хочется тебе это?» – спросил юродивый. – «Хощу всеусердно видети тя облеченна в ризу мою, и прикрыта на сие время наготу твою, ибо люблю тя сердцем моим». Блаженный с улыбкою сказал: «Добре, добре, господине; твори, якоже ты хощеши», и «я люблю тебя». Боярин с радостию надел на Василия «лисью алого цвета суконную шубу». Блаженный, по обычаю, побежал по улице. Недобрые люди, увидав юродивого в богатой шубе, вздумали обманом взять ее у него. Один лег на дороге, притворясь умершим; товарищи мнимо умершего стали просить Василия подать что-нибудь на погребение бедняка. «Святый, вздохнув о окаянстве и лукавстве их», спросил, «истинно ли мертв товарищ их, и давно ли умер?» – «Сейчас», – ответили они. Блаженный снял с себя шубу и прикрыл мнимо-умершего, говоря: «Буди отныне мертв во веки за лукавство твое, лукавнующие потребятся». Едва только отошел Василий, товарищи стали будить мертвого, думая, что он уснул, но «мертвый не воста оттоле николиже», ибо действительно умер.

«Истинное свидетельство и от враг приносится», – говорит святая Церковь[395], восхваляя блаженного Василия; действительно, самые враги Христовы поведали чудодейственную силу Божию видимым предстательством о них преподобного. Случилось кораблю персидскому, в котором много было народа, плыть по Каспийскому морю; поднялся сильный ветер, и волны начали заливать корабль так, что уже не было надежды на спасение. Кормчий не правил кораблем, ибо утратил путь посреди бурной стихии. Вместе с персиянами находилось на корабле несколько православных христиан; вспомнили они в час опасности блаженного Василия и сказали плывшим с ними неверным: «Есть у нас на Руси в Москве блаженный Василий, который ходит по водам, и волны его слушают; он имеет великое дерзновение ко Христу Богу нашему и силен избавить от потопления корабль наш, погружаемый волнами, и спасти нас». Едва произнесли слова сии, увидели обнаженного мужа, стоящего на водах, который взял корабль их за руль и направлял посреди бурных волн; еще немного, – утихли волны, и перестал ветер, и все спаслись от предстоявшей погибели. Возвратившиеся в свою землю персияне возвестили своему хану