Криминальная психология - Дэвид Кантер

Признание этих потенциальных возможностей для научной психологии (Кантер, 1989; Кантер & Янгс, 2003) привело к развитию такой науки, как психология следственной деятельности (для полного отчета об этой дисциплине смотрите Кантер & Янгс, 2009).

Краткое определение: психология следственной деятельности — это научная дисциплина, которая занимается психологическими принципами, теориями и эмпирическими выводами которые можно применить в расследованиях, и юридическими процессами с целью повышения эффективности выявления преступлений и соответствия работы судов.

Психология следственной деятельности — это общий подход к пониманию преступников и преступных действий, который соответствует точке зрения Дэвида Кантера о психологии действий человека и о том, как их следует изучать, изложенной в его законах криминальности (Кантер & Янгс, 2009). Это привело к исследованиям самых различных тем, от природы криминального эмоционального опыта, до социальных сетевых групп преступников, от идентификации лжи в страховых исках или ложных обвинениях в изнасиловании до порядка действий при ограблении, до пространственного поведения серийных убийц. Но все эти исследования берут свое начало из попытки дать информацию для одной из трех точек соприкосновения между психологией и расследованиями.

СЛЕДСТВЕННЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ: «ПРОФИЛИРУЮЩИЕ» УРАВНЕНИЯ КАНТЕРА

Вклад, который психологи могут внести с полицейские расследования, наиболее широко известен и понятен в рамках «составления профилей (профилирования) преступников». Профилирование преступника, как обычно практикуется — это процесс, в ходе которого индивиды делают выводы о чертах характера или психодинамике преступников, основываясь на своем клиническом или другом профессиональном опыте. С точки зрения научной психологии, такой процесс имеет недостатки в том, что он полагается на личные суждения, а не на актуарную (основанную на эмпирическом анализе) оценку. Эти недостатки в личном суждении показаны в широком спектре профессиональных применений путем многочисленных исследований, впервые проанализированных Милем в 1954 (повторно опубликованы в 1996). Теории о преступниках и их поведении, на которых основывается большая часть «профилирования преступников», также вызывают сомнения. Недостаток научной строгости, очевидный в процессе профилирования, в течение двух десятилетий стимулировал сторонников исследования психологии следственных действий выработать более научный подход для того, чтобы подкрепить и систематизировать этот почти мистический процесс «профилирования» (см. Элисон & Рэйнбоу, 2001).

ТАБЛИЦА 12.1

Три возможности для вклада психологов в расследования.

1. Следственные заключения (например, действия — уравнения по характеристикам, профилирование преступников, географическое профилирование, моделирование стилей преступления, психологические корреляты стиля преступления).

2. Следственные и юридические процессы (например, стратегия расследования, интервьюирование, прогнозирование насилия, принятие решений детективами).

3. Оценка следственной и юридической информации (например, ложные обвинения, показания очевидцев, выявление обмана, психолингвистическое приписывание авторства).

В основе лежит то, что стало известно как «профилирующие уравнения» (после Кантера, 1995). Это гипотетические уравнения, которые охватывают научный подход к выведению ассоциаций между действиями, которые происходят во время преступления — включая то, где и когда они происходят и над кем — и характеристиками преступника, включая криминальное прошлое преступника, бэкграунд, базовую локацию и отношения с другими людьми. Они также известны как уравнения Действия —> Характеристики или Д —> X, где Д — это действия при преступлении, и X — это характеристики типичных преступников для таких преступлений, и —> — это теория или аргумент и доказательство для выведения одного из другого.

Психологи, задействованные в расследованиях, проводят широкий спектр эмпирических исследований различных типов преступлений и преступников, которые их совершили, с целью составления решений для этих уравнений в надежде предоставить объективные основания для выводов, которые детективы делают в ходе расследования о вероятных характеристиках преступника. Ряд идей о процессах, которые могут лежать в основе связей Д —* X, может основываться на общей социальной и психологической теории. Сюда входят теории личности и межличностного поведения, а также механизмы, основанные на межличностных нарративах и социально-экономических факторах. Все или части этих теорий могут предоставлять валидную основу для следственных выводов, если различия между индивидами, которые они предлагают, связаны с действительными вариациями в преступном поведении.

Основополагающие принципы: гипотеза последовательности

Целесообразность «профилирования» основана на двух фундаментальных гипотезах о преступниках и их преступном поведении. Как объясняют Кантер и Янгс (2009), для того, чтобы сгенерить какую-то форму уравнения Д —> X, крайне важно, чтобы преступники демонстрировали какую-то последовательность между природой их преступлений и характеристиками, которые они проявляют в других ситуациях. Это достаточно сильно отличается от психологических моделей, которые пытаются объяснить криминальность как вытесненную или компенсаторную активность, при которой то, как ведет себя индивид при совершении преступления, отличается от того, как он вел бы себя в «нормальных» ситуациях. Кантер и Янгс отдают предпочтение этой модели общей последовательности, предполагая, что процессы, относящиеся к характерному межличностному стилю преступника, могут быть особенно полезными при сопоставлении действий и характеристик (Янгс, 2004).

Основополагающие принципы: гипотеза дифференциации

Для того, чтобы выведение следственных заключений было полезно для полиции, то различные группы преступников, будучи последовательными, в то же время должны и отличаться друг от друга. Если бы каждый преступник совершал преступления одинаковым способом, то уравнения Д —> X давали бы характеристики, которые были бы одинаковы для каждого преступника.

В «Преступных тенях» Кантер (1994) продвигал общую модель психологических различий в стиле преступления. Доказывая, что «внутренние нарративы, которые пишут для себя мужчины, склонные к насилию, представляют своих жертв в менее чем человеческих ролях», он предложил, что различия в том, как преступники совершают свои преступления, будут связаны с ролью, отведенной жертве, или «способом межличностного взаимодействия», который принял преступник. Он предложил три типа ролей, которые могут быть отведены жертве:

1 Жертва как предмет

Преступник относится к жертве как к предмету, то есть к чему-то для использования и контроля через ограничения и угрозы, часто включая альтернативные выгоды в виде таких преступлений, как кража. У преступников абсолютно отсутствует сочувствие. Жертвы выбираются оппортунистически, как правило, они уязвимы.

2 Жертва как средство

Преступник видит жертву как средство для выражения своего собственного эмоционального состояния, например, гнева или недовольства. Присутствует какое-то осознание того, что жертва-все же человек, но это осознание способствует тому, что преступник использует жертву для выражения своих чувств и желаний. Обычно жертва подвергается жесточайшему насилию и надругательствам. Жертва может иметь символическую значимость, например, женщины определенной внешности.

3 Жертва как личность

Преступник считает жертву личностью. Эти преступники лелеют ошибочную веру в то, что через насилие они достигнут какой-то персональной близости с жертвой. Таким образом, преступные действия будут включать попытки создать какую-то степень взаимопонимания или отношений. Преступники считают, что они герои — в «Преступных тенях» цитируется один насильник, который сказал своей жертве «быть осторожнее, потому что в следующий раз на тебя может напасть кто-то действительно ужасный».

(по