Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

Какая форма общественных отношений прочнее? Очевидно, вторая, так как личность подчиняется только по необходимости, по своей слабости, и если она сделается сильной, то она неизбежно откажется от подчинения, и общественная связь разрушится, тогда как во второй форме этого не может быть: и собственный интерес личности и полнота ее жизни будут требовать продолжения ее связи с другою личностью, будут побуждать ее заботиться об укреплении этой связи.

Для простоты мы говорили здесь об отношениях между двумя личностями, но суть дела нисколько не меняется, если вместо двух мы представим себе три, четыре личностей и т. д. до бесконечности. Общественные отношения приобретают при этом только более сложный и разнообразный характер, но основной, установленный нами вывод не колеблется ни в малейшей степени.

Итак, свободное соединение на равных началах, при котором воля каждой из соединяющихся личностей признается в наибольшем возможном размере, в котором личность, помогая другим личностям в достижении их целей, получает с их стороны помощь и поддержку в достижении своих целей, является более высокой формой общественной жизни, чем подчинение одной личности другой или другим личностям. Только при условии соединения на равных началах общественная жизнь и общественная связь могут достигнуть наибольшей широты и глубины и наибольшего возможного совершенства. Там, где это зависит от нас, мы должны стремиться преодолеть все те формы общественной жизни, которые основаны на подчинении, и должны стремиться заменить их формами соединения людей на равных началах. Перед общественной наукой, перед учеными, мыслителями и общественными деятелями стоит поэтому великая задача и теоретического, и практического разрешения следующей проблемы: как сделать так, чтобы все формы общественных отношений людей друг к другу, которые носят характер господства и подчинения, преобразовались возможно скорее в такие формы, которые складываются по типу их соединения на равных началах. Эта проблема может быть названа проблемой поднятия общественной жизни до ее наибольшей возможной высоты и напряженности. Эта проблема принимает различные частные и специальные формы, смотря по характеру и типу тех отношений, о которых идет дело. Проблема освобождения ребенка есть одна из частных форм упомянутой нами проблемы.

IV. Нормальные отношения детей и воспитателей

Проблема освобождения ребенка есть проблема о поднятии той формы общественных отношений, которые существуют между ребенком и воспитателями (родители, учителя и т. д.), от типа подчинения до типа соединения на равных началах. Если общественная жизнь развивает максимум общественности только при условии соединения на равных началах, только при условии сведения подчинения одного лица другому к минимуму или даже полного устранения этого подчинения, то подобно этому и воспитательное общение между воспитателем и ребенком развивает максимум своего воспитательного значения только при условии устранения из этого общения элемента принуждения до пределов возможного.

Ребенок и воспитатель образуют маленькое интимное общество, которое тем совершеннее, тем выше, чем более по своей форме оно приближается к типу соединения на равных началах. Никто из этих двух элементов не должен подчиняться другому: ни ребенок воспитателю, ни воспитатель ребенку; только при этих условиях воля каждого достигнет полноты своего проявления и будет терпеть наименьшее возможное ограничение как в сфере постановки целей, так и в области их осуществления.

Ребенок и воспитатель — это две равноправные единицы. Если между ними устанавливается то общественное отношение, которое может быть названо воспитывающим общением, то это воспитывающее общение отнюдь не должно иметь своей задачей подчинение ребенка воле воспитателя. Это подчинение ребенка воле воспитателя должно компенсироваться равноценным подчинением воспитателя воле ребенка. Но такое уравновешение или компенсация означают не что иное, как то, что элемент подчинения должен быть совершенно устранен из того, что мы назвали воспитывающим общением. Подчинение одного, уравновешиваясь равным подчинением другого, означает только то, что связь между ними приняла форму соединения на равных началах. И такую форму соединения на равных началах должно стремиться принять всякое воспитывающее общение для того, чтобы развить максимум своего значения.

Обыкновенно такого равенства в воспитывающем общении, как его приходится наблюдать в настоящее время, нет. Обыкновенно только ребенок подчиняется воле воспитателя, но воспитатель не подчиняется воле ребенка. Обыкновенно воспитывает только воспитатель, считающий это воспитание своей прерогативой. Но воспитывать должен не только воспитатель ребенка, а и ребенок воспитателя. И хотя это положение и звучит парадоксом, однако только при последовательном и неуклонном проведении его мы будем иметь истинных воспитателей и воспитание будет достигать наибольших возможных положительных результатов. Теперь же воспитание достигает жалких и часто даже вполне отрицательных результатов и именно потому, что в процессе воспитания признается только воля воспитателя и совершенно игнорируется воля ребенка, что воспитывает только воспитатель, а ребенок лишен полной возможности проявить свое воспитательное действие на последнего.

Воспитатель, если это истинный воспитатель, если только он проникнут идеей истинного воспитания, которое складывается не по типу подчинения ребенка воле воспитателя, а по типу соединения ребенка с воспитателем на равных началах, должен взять на себя инициативу осуществления таких истинных педагогических отношений, так как ребенок фактически этого сделать не может, или, по крайней мере, тем менее это может сделать, чем более он мал. И воспитатель должен употребить все усилия, чтобы ребенок как можно скорее сознал или почувствовал сущность тех новых нормальных отношений, которые установились между ним и воспитателем. Чем скорее он увидит и почувствует, что не только его воспитывают, но что он сам воспитывает своего воспитателя, что последний под его влиянием непрерывно перевоспитывается и улучшается, тем полнее и плодотворнее будет влияние воспитателя на ребенка. Чем скорее он увидит, что воспитатель не стремится его во что бы то ни стало подчинить своей воле, что он не только не старается противодействовать воле ребенка, но что он, напротив того, признает ее и уважает и оказывает ей всяческое содействие и поддержку, тем более он будет склонен следовать тем разумным и справедливым требованиям, которые ему ставит воспитатель и которые имеют в виду благо ребенка.

Исполнять волю ребенка, скажете вы, оказывать ей содействие и поддержку, ведь это значит поощрять в нем развитие своеволия, ведь это значит вырабатывать будущего деспота. Нисколько. Как ребенок не обязан исполнять всякую волю воспитателя, так и воспитатель не обязан исполнять или помогать исполнению всякой воли ребенка. Если это исполнение воли ребенка связано с нарушением прав других людей, окружающих его, или если это может повести к каким-либо последствиям, могущим вредно отозваться на жизни, здоровье и развитии самого ребенка, то каждый разумный воспитатель должен отказать ребенку в своем содействии и даже,