Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

связующим цементом, который делает столь прочным и столь глубоким интимное общение, устанавливающееся между детьми и родителями. Все признают, что родительская любовь — это великая сила в деле воспитания ребенка, но очень немногие задаются вопросом, так ли родители любят своих детей, как их надо любить, и не является ли в громадном большинстве случаев родительская любовь не средством воспитания из ребенка человека в истинном смысле этого слова, а средством, благодаря которому ребенок уродуется и «человек», таящийся в нем, погибает навеки и безвозвратно. Любовь — это великое слово, но есть любовь и любовь. Недостаточно только просто любить, надо знать, как любить, и потому, когда говорят о любви, надо всегда задавать вопрос: «какая любовь?» Так и в отношении родительской любви недостаточно просто сказать: «Родители должны культивировать в себе родительскую любовь», — они должны стремиться развить ее в себе до наивысшей возможной степени, надо еще указать, как родители должны любить своих детей, какую любовь к детям они должны выращивать и поддерживать в своем сердце.

Обыкновенно родительская любовь имеет такой характер: родители любят в детях самих себя, они видят в них продолжение самих себя, они бывают бесконечно рады, когда их дети походят на них, и они прилагают все усилия к тому, чтобы дети были как можно больше похожи на них, чтобы у детей были те же желания, вкусы, мысли, идеалы, какие у них... В этом они видят высшее торжество своей любви. Это любовь корыстная, и большая часть родителей любят своих детей этой корыстной любовью. Они только в большинстве случаев не сознают корыстного характера своей любви и воображают, что их любовь в действительности бескорыстна. Но если бы они были беспристрастны и попробовали бы отдать себе ясный отчет в своей любви, то они увидели бы, какая это бескорыстная любовь, они бы увидели, что бескорыстие здесь является не больше как только одною видимостью, не больше как маскою, к которой они пригляделись и потому ее не замечают.

Бескорыстно любит ребенка только тот, кто стремится к освобождению ребенка не только от власти тех посторонних лиц, с которыми ребенку приходится сталкиваться, не только от власти тех стихийных сил, которые находятся внутри самого ребенка, но также и от той власти, которая лично ему самому выпала над ребенком. Но где мы слыхали о такой любви? Где те родители, которые стремились бы к освобождению ребенка из-под своей власти? Почти все родители — страшные властолюбцы, почти все родители смотрят на ребенка, как на свою собственность, как на арену для проявления своей силы и власти. И они так далеки от желания отказываться от своей власти, что, напротив того, употребляют даже обыкновенно все свои усилия для того, чтобы упрочить, укрепить эту власть, чтобы продолжить ее на возможно долгий период детства. И они пользуются для этого всеми средствами, которые у них оказываются в распоряжении и в числе этих средств немаловажную роль играет сама их любовь. Этою своею любовью они часто так покоряют сердце ребенка, что он всю свою последующую жизнь остается послушным рабом родителей, не пытаясь никогда и ни в чем поступать против их воли.

Что любовь родителей в большинстве случаев — любовь властолюбивая и есть не что иное, как замаскированная жажда власти, — это вряд ли кто сможет отрицать. Они спят и видят, как бы им приобрести побольше власти над ребенком, и их любовь подсказывает им необходимые для этого средства, она снабжает их целым арсеналом таких орудий, путем которых они ухитряются проникнуть в святая святых ребенка, в самую сокровенную глубину его душевной жизни и там закрепить как можно крепче узлы тех нитей, на поводу которых ребенок будет идти впоследствии. Я не отрицаю интимного общения между родителями и ребенком, я желаю, чтобы оно было как можно глубже и как можно интимнее, я бы хотел, чтобы родители как можно теснее сливались со своим ребенком в одно гармоническое целое, но я бы хотел вместе с тем, чтобы они сливались с ним не как властители, хитростью проникая в его душу и имея в виду покорить ее, но как освободители ребенка, которые живут и горят одною только мыслью освободить ребенка и как можно скорее из-под всякой власти и в том числе из-под своей собственной, чтобы сделать из него свободного, независимого человека.

В основе интимного общения родителей с ребенком должно лежать бескорыстное стремление родителей к освобождению ребенка и только такое общение и ценно. Только такая связь родителей с детьми, которая является путем свободы для детей, и представляет ту истинную, настоящую связь, которая должна была бы соединять родителей и детей. Несмотря на всю ту глубину, которой в настоящее время достигает иногда связь между детьми и родителями — она все же не может достигнуть высшей предельной точки своей глубины и именно потому, что дети инстинктивно чувствуют, хотя и не сознавая этого вполне ясно, таинственную подкладку этой связи и ту жажду власти, которая лежит в ее основе, и потому до некоторой степени оказывают сопротивление к полному слиянию, до некоторой степени стараются ускользнуть из-под власти родителей и сохранить хоть маленький уголок, недоступный для их взора. Эта связь достигла бы высшего своего предела, если бы родители были и стремились быть освободителями своего ребенка. Как полно, как широко раскрывалось бы при этом сердце ребенка! Как открыто и стремительно шла бы его душа навстречу нашей, если бы он видел в нас своих освободителей, если бы он чувствовал в нас точку опоры для своего освобождения, если бы он видел, что наша любовь бескорыстна, что она чужда всякой жажды власти, хотя бы и в самой отдаленной степени!.. Но такою любовью надо еще научиться любить ребенка, родители еще не воспитаны для такой любви... Их любовь есть слепая любовь. Надо, чтобы они раскрыли глаза и ясно увидели, что лежит в ее основе; надо, чтобы они воочию почувствовали, что в их любви говорит жажда власти, и надо, чтобы они, почувствовав и сознав все это, пожелали, страстно пожелали построить свою любовь к детям на другом фундаменте, на фундаменте живого стремления к освобождению, и тогда их любовь примет другие высшие формы, и тогда их любовь будет служить делу обновления и перерождения человечества, созданию и скорейшему наступлению царства свободного человека.

Как хорошо было бы, если бы любовь родителей могла вознестись до такой высоты! Кто же ближе их стоит к своим детям?! Кому же, как не им, быть на страже