Мелодия огня и ветра. Том 1 - Акили

— Нет, не я!

— Принц Гален, прошу, не браните принцессу, — подал хриплый голос Тассель. — Она даже не могла расколдовать щит огненной мелодией. Я всегда открывал для неё выход. Она бы не вышла сама.

— Да неужто?! — продолжал яриться Гален.

В отличие от Тасселя, который разбирался в музыке только на уровне заучивания «ключей», Гален не спешил верить сестре. Он заметил, что Аилань после Железной крепости выглядит намного лучше Ейлин, и злился только сильнее.

— Гален, ты же приходил сюда каждый день. Может, ты в последний раз оставил… — робко начала она.

— Не держи меня за идиота!

Гален замахнулся на Аилань, как вдруг его запястье обвил хлыст и сдержал. Гален на миг застыл и покрылся холодным потом. С опаской обернулся, но когда увидел стоящего позади человека, то успокоился и с презрением плюнул.

— Тьфу. Явился, старший братец. Раньше, чем я ждал.

И стряхнул с руки хлыст.

— Она любимица отца. Ты точно хочешь ударить её по рукам музыканта? — спросил ледяным голосом Айварс.

— Захлебнись в лошадином дерьме. Разве ты не должен быть в Артене?

— Так думают враги. А что здесь происходит? — холодно спросил Айварс, переводя взгляд с брата на сестру и старого Стража.

— Хотел устроить для тебя представление, — с сарказмом ответил Гален. — Вот только крыса сбежала из клетки. Так что, похоже, мы оба сегодня не получим то, чего хотели. Хоть это меня радует.

Айварс на миг задумался, оценил обстановку, и его лицо потемнело.

— Князь Сюнлин?

— Ага. Я хотел казнить его сегодня, а ему кто-то помог сбежать. Так что остаётся вопрос, — Гален переводил указательный палец со Стража на Аилань.

Но на последние слова Айварс не обратил внимания, а смотрел на одного Галена.

— Ты хотел казнить моего пленника и лишить меня козыря перед Ванлиндом, думая, что я всё ещё в его землях?

Когда Айварс обрисовал это так, казалось, будто Гален нарочно хотел подставить брата под клинки Ванлинда. Аилань почувствовала, как между братьями пробежала молния, а воздух вокруг них наэлектризовался. Но напряжение быстро спало, а Гален только фыркнул.

— Сделай лицо попроще, братец. Надоело за столько лет смотреть на твою каменную рожу.

Айварс не стал отвечать на столь нелепый выпад. Ещё с детства, как бы Гален ни старался вывести его из себя, Айварс отвечал ему ледяным равнодушием. И Галена это всегда бесило.

— Как бы там ни было, — снова повеселел Гален, — эшафот уже готов, а люди пришли посмотреть на казнь. Им всё равно, кто умрёт.

С этими словами он снова повернулся к Тасселю. Аилань встала между ними.

— Гален, остановись.

— С чего бы? Хочешь занять его место? Это запросто.

Аилань вздрогнула. Гален сделал шаг к ней, но и Айварс тоже.

— Оставь её, иначе отец с тебя спросит. Стоит ли мне напоминать, что его хлыст бьёт больнее моего?

Гален застыл, и ужас на миг отразился на его лице. Рука невольно потянулась к шрамам под одеждой. Но в следующее мгновение он смачно сплюнул под ноги Аилань.

— Пошла прочь.

— Тассель невиновен. Ты просто хочешь кого-то убить! Айварс, хоть ты ему скажи!

Но, вопреки ожиданиям Аилань, Айварс больше не стал ей помогать.

— Его мотивы сомнительны, но поступает Гален по закону. Если узник сбегает из крепости, Стража должны казнить.

С этими словами Айварс развернулся, сел на коня и ускакал прочь, даже не стал смотреть, что будет дальше. Аилань глядела ему в спину с угасающей надеждой. Теперь Галена не сможет остановить никто.

Аилань казалось, что она всё предусмотрела. Прикинулась незнайкой, неспособной расколдовать щит. Играла по вечерам для Стража музыку. Вызнавала у него военные донесения. Искала Сюна с помощью мелодии воды, а не ветра. Убедила Тасселя, что плащ не надевала. Думала, что отведёт от него подозрения, и тогда…

— Принцесса, — отозвался позади Тассель, и его голос был полон смиренной обречённости. — Отступите.

Страж сам вышел из-за её спины, и позволил Галену себя схватить.

— Брат, так нельзя! У него же семья. Они зависят от него. Ты же убиваешь невиновного! Гален!..

Голова Тасселя упала на землю и прикатилась к ногам Аилань. Красные капли брызнули на её одежду и руки. Она задрожала, а в глазах помутнело от слёз.

— Вот теперь отбывай наказание, сестра, — бросил Гален, вытер свой меч об одежду Стража и тоже покинул крепость.

Толпа молчала. Аилань упала на колени перед головой Тасселя и, глядя в его застывшие глаза, горько зарыдала. Она же знала местный закон, знала, что так будет! Жизнь Сюна за его. И, отпуская узника, Аилань знала, кого убивает… и поступила бы так снова. Нет оправдания.

На глазах у людей с брызгами крови на ладонях она поклонилась Тасселю в землю, моля его душу о прощении. Вот только Аилань не знала, что эта кровь будет лишь одной из многих на её руках.

От Акили:

Понравилась глава? Напишите, что думаете!

Глава 19. Жизни обращаются пеплом

Через ворота Аматэ проехала вереница гробов. Ветер рвал пламя факелов. Дождь накрапывал по деревянным крышкам, испещривал лежащие на них знамёна — красная гора на фоне солнца. Прохожие с любопытством и настороженностью провожали похоронную процессию и понимали, что та направляется к Обсидиановому дворцу.

На площади перед дворцом горели огни, и был выставлен почётный караул. Все принцы и принцессы, находящиеся в столице, стояли у подножия лестницы. Не было лишь императора.

Не появился он и тогда, когда процессия сделала круг вокруг площади и остановилась. Четыре гроба со знамёнами вынесли вперёд, остальные поставили поодаль. Затем сняли крышки и выставили над телами зонты, чтобы с покойными могли попрощаться.

Аилань стояла среди молчаливых сестёр и держала за руку Эмина. Перед ними в гробах среди алых ликорисов лежали их братья: четвёртый принц Болин, пятый принц Джен, шестой принц Лейвен и ещё… семнадцатый принц Анель.

Лейвена раньше всех убили в княжестве воды, когда он напал на их города. Болин и Джен захватили город, но зашли слишком далеко во вражеские земли и сами оказались в осаде. Никто не пришёл им на помощь, кроме Анеля, который после отказа Аилань решил действовать сам, чтобы впечатлить равнодушного первого брата. Погибли все трое. Анелю было всего четырнадцать.

Аилань посмотрела на притихшего Эмина и крепче сжала его руку. Зрелище мёртвых тел, один из которых почти ребёнок, леденило душу. Их бледные лица омывал столь редкий здесь редаутский дождь.

— Почему они умерли? — тихо спросил Эмин, и Аилань не сразу его услышала.

— Люди рождаются, стареют, болеют и умирают —