Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

– План захвата вышки давался нам на самостоятельное решение, – заметил Тихонов. – И мы, естественно, включали мозги, тщательно планировали подходы к вышке, порядок действия подгрупп. Разведчики двигались тихо, как призраки. И если Касьянов обнаруживал группу, то открывал огонь холостыми патронами. Ни в одном наставлении такого норматива не было. Только после Чечни появились домики на направлениях стрельбы и нормативы по огневой подготовке для малых тактических групп. А мы уже тогда это практиковали, потому что жизнь того требовала…

Днем и ночью работали разведчики и на войсковом стрельбище. Упражнения по огневой подготовке бойцы выполняли по сжатому графику и специально продуманным правилам. Здесь же регулярно доводили до личного состава информацию, полученную из Грозного. Это подстегивало людей, создавало на занятиях атмосферу морального напряжения. Каждое слово офицеров бойцы ловили на лету. Разведчики до автоматизма отрабатывали навыки, необходимые для реального боя. Основная нагрузка в этой работе легла на плечи командиров разведвзводов. Их в роте было четверо – старшие лейтенанты Андрей Денищук, Руслан Носков, Андрей Козлов и Алексей Тихонов.

Разведчики действовали на полигоне четко и слаженно. Командир роты капитан Игорь Баталов отдавал по радио команды, и боевые машины разворачивались во взводные колонны и кружили вдоль берега Волги. Механики-водители и члены экипажей тренировались быстро выполнять те или иные действия. Наводчики-операторы, имитируя огонь по указанным ориентирам, загружая и разгружая ленты («крабы») 30‑мм автоматической пушки 2А42, разбивали руки в кровь, не обращая на это внимание. Потому что пусть лучше здесь, на полигоне, они разобьют руки в кровь, чем поедут в Чечню неподготовленными солдатами и окажутся легкой добычей боевиков.

Основательно готовили разведчиков и для действий в ближнем бою. Генерал Булгаков пробил для бригады пару десятков новеньких, еще в заводской смазке «винторезов», предназначенных для бесшумной стрельбы. К ним получили на складе вооружения ночные прицелы и очки ночного видения «квакеры». Навыки, приобретенные в работе со специальным вооружением и с ночными приборами, пригодились позже, когда разведчики действовали в Грозном и брали высоты в районе Новых Промыслов, о чем расскажу позже.

Любой разведчик, включая механиков-водителей, должен уметь обращаться с радиостанцией, поэтому приходилось на полигоне работать и в этом направлении. Командиры разведвзводов учили своих ребят и тому, как работать с разведывательно-сигнальной аппаратурой «Реалия-У». Хотя эта система в ходе боевых действий использовалась редко, в основном для того, чтобы перекрыть подходы к дислокации разведчиков в полевых условиях.

Именно там, на полигоне под Тверью, из разношерстного войска начала зарождаться гвардейская бригада, которая в ходе боевых действий в Чечне продемонстрировала завидное мастерство. Комбригу с подчиненными ему офицерами за короткое время удалось создать на полигоне условия рационального обучения личного состава, благодаря которому бойцы в короткое время научились воевать не числом, а умением.

Что же это за метод? Крупнейший военный теоретик Российской империи 2‑й половины XIX века, генерал от инфантерии Михаил Иванович Драгомиров, который в 1878 году возглавил Академию Генштаба, объяснял суть этого метода так: «Условия рационального обучения войск следующие: 1) войска должно учить в мирное время тому, что им придется делать в военное; всякое отступление от этой нормы вредно, потому что внушает и солдатам, и начальникам превратное понятие о том, что можно и чего нельзя требовать в бою от человека. Люди, выученные лишнему, и перед неприятелем будут делать не то, что нужно, а то, что умеют делать.

2) Учить солдат боевому делу должно в такой последовательности, чтобы они из самого хода обучения видели цель всякого отдела образования.

3) Учить преимущественно примером, т. е., показывать, что и как сделать, прибегая к изустным объяснениям только в случае действительной необходимости…»[81].

Далее генерал М.И. Драгомиров определяет, что требуется от солдата на войне:

«1) Чувство долга, доведенное до самоотвержения, или готовность пожертвовать собою для выручки товарищей; неустрашимость, находчивость, беспрекословное повиновение воле начальника во всем, касающемся службы.

2) Способность выносить тяготы и лишения военного времени, безропотно и без быстрого истощения сил.

3) Искусное действие своим оружием.

4). Уменье согласовать свои движения и действия с товарищами.

5) Ловкость в преодолении встречаемых на местности преград и уменье пользоваться им для собственного укрытия от осмотра и выстрелов неприятеля, не лишаясь однако ж возможности его видеть и стрелять по нему»[82].

…Боевое слаживание, которое гвардейцы провели на полигоне перед отправкой в Чечню, принесло свои результаты. Через считаные дни разведчики, саперы, мотострелки, танкисты, артиллеристы, воины других специальностей 166‑й омсбр станут применять на практике навыки, приобретенные на полигоне под Тверью.

– Это был такой адский труд, такое морально-психологическое давление с физическим изматыванием, что я больше ничего подобного в своей жизни не испытывал, – признался Алексей Тихонов. – И не дай бог это еще раз испытать! В Чечне, в минуты затишья, мы могли уже и поспать, и немного отдохнуть, а на полигоне, в период подготовки к боевым действиям, мы боялись упустить время и приехать на войну неподготовленными. А после сообщений о трагическом новогоднем штурме Грозного стали понимать, что цена упущений – это жизнь, и не только твоя…

Вечером 31 декабря 1994 года офицерам разведроты разрешили на пару часов съездить домой, чтобы поздравить жен и детей с наступающим Новым годом. Свет фар автомобиля ГАЗ-66, на котором они ехали, выхватывал из темноты усталые лица бойцов, двигавшихся на полигон. Этот поток вооруженных людей напомнил Тихонову кадры фронтовой кинохроники. «Как в войну», – подумал тогда он.

Впрочем, в Чечне война уже шла полным ходом.

Соломоново решение

8 января 1995 года генералу Булгакову позвонил из Моздока начальник Главного управления боевой подготовки Вооруженных сил России генерал-полковник Анатолий Головнев и поинтересовался: «Как в бригаде идет подготовка личного состава?» Комбриг доложил, что в целом нормально, только вот наводчики-операторы не сделали ни одного выстрела[83]. «Ясно, – сказал Головнев и предложил комбригу такой вариант: – У тебя, если я не ошибаюсь, в Моздок пойдет где-то 13–14 эшелонов». «Тринадцать», – уточнил комбриг. «Сначала посылай пехоту, – продолжал Головнев. – Я сейчас подтягиваю сюда из учебных центров специалистов-офицеров, и мы будем с каждым экипажем заниматься отдельно. Пока бригада сосредоточится, мы наводчиков-операторов обучим заряжать и стрелять».

Генерал-майор Булгаков пересмотрел порядок выдвижения подразделений в Моздок.

– Первым по графику у меня шел батальон связи – для организации управления, – заметил Владимир Васильевич. – Он первым так и пошел. А вот мотострелковые батальоны я посылал в конце, где-то перед тылами, чтобы они тут, на полигоне, еще немного позанимались. А когда стало известно, что в Моздоке с ними будут работать специалисты, я их включил в график