Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

убитым в 1963 году президентом США Джоном Кеннеди, а в практике социал-демократии некоторые из западных стран продвинулись гораздо дальше СССР. Мысли о бессмысленности силового противостояния высказывал премьер-министра Индии Раджив Ганди, успевший стать другом Горбачева — он также был убит в 1991 году.

Идеи глобализации и взаимозависимости в мире в 1968 году в «Размышлениях о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» прорабатывал академик Андрей Сахаров, чью книгу в западном издании Горбачев, по его собственному признанию, контрабандой привез почитать жене и сам, конечно, тоже читал. В 1987 году сослаться на нее он еще не мог, но в книге «Понять перестройку», изданной в 2006 году, Сахарова не забыл.

Новым было лишь то, что сторонником идеи мирного сосуществования выступал Генеральный секретарь компартии СССР, которая до тех пор строила не только всю свою риторику, но и реальную международную политику, исходя из парадигмы классовой борьбы, противостояния мира социализма миру капитализма и неизбежности пролетарской революции.

Особого фурора ни в СССР, ни за рубежом книга тогда не произвела. На ту же тему Горбачев высказывался и раньше, в частности на XXVII съезде КПСС в феврале 1986 года, но даже члены ЦК не понимали, стоит ли воспринимать его новую риторику всерьез. Призывы соединить международную политику с нравственностью, что стало фирменным почерком Горбачева, воспринимались и тогда, и сегодня в лучшем случае как утопия, а в худшем как пропагандистский трюк. Никто из западных лидеров поначалу не был склонен ему верить, за исключением Тэтчер, которую Горбачев сумел убедить в своей искренности еще в 1984 году. Она даже специально слетала к президенту США Рейгану, чтобы рассказать ему об этом, но тот был куда более крепкий орешек и публично присвоил СССР статус «империя зла», растиражированный западными медиа.

Бывший киноактер Рональд Рейган был ранен на втором месяце своего первого президентского срока в 1981 году каким-то психом, падал с лошади, болел раком, в 1983 году начал глохнуть, но без стеснения появлялся на публике со слуховым аппаратом стоимостью 1000 долларов. Он воевал с наркотиками, был ярым противником абортов и сторонником смертной казни. Позже, убеждая Горбачева, что Конгресс США поддержит любое предложение президента по разоружению, вице-президент Буш объяснял это тем, что «правее Рейгана уже только маргиналы» (так перевел фразу Павел Палажченко). А в 1984 году, проверяя микрофон перед традиционным обращением к народу США, Рейган в шутку объявил о 5-минутной готовности к ядерной атаке.

Советское руководство заявило ноту, что такие шутки могут завершиться реальной ядерной войной, но дома это сошло экстравагантному бывшему актеру с рук. По одной из не лишенных правдоподобия версий в 1985 году Рейган как раз только что договорился с Катаром об увеличении добычи нефти, цены обвалились втрое, и в этой логике ему, коротавшему второй президентский срок, оставалось только сидеть и ждать, когда СССР, который он старался втянуть в гонку вооружений в космосе, вылетит в трубу.

Рассуждая в русле диспозитива Фуко, мы понимаем, что свои шоры были на глазах у обеих сторон. После первой встречи в Женеве Рейган обозвал Горбачева (среди своих) «твердолобым большевиком», а тот его «настоящим динозавром», и в обеих характеристиках была своя сермяжная правда. Единственное, что до 1985 года роднило высокие договаривающиеся стороны, — это понимание переговоров как игры с нулевой суммой, когда выигрыш одной стороны обязательно равен проигрышу другой.

Первая встреча с Рейганом в Женеве. «Настоящий динозавр!» — так отозвался Горбачев о Рейгане (среди своих)

1985

[Архив Горбачев-Фонда]

Западные политики понимали, что проблема не только в Горбачеве, как бы к нему ни относиться — за ним стояли Политбюро с 65-летней традицией враждебности «миру бессердечного чистогана», военные и ВПК с их собственными интересами, КГБ и МИД советского образца, который тоже умел и привык работать в традициях тайных подрывных операций.

Однако Горбачев подкреплял слова о «новом мышлении» делами. Уже в октябре 1985 года он вызвал лидера Афганистана Бабрака Кармаля в Москву и дал понять, что советские войска уйдут. Докладывая об этой встрече Политбюро на следующий день, Горбачев сказал: «С Кармалем или без Кармаля мы будем твердо проводить линию, которая должна в предельно короткий срок привести нас к уходу из Афганистана». Возражал только Громыко, по поводу чего Черняев записал у себя в дневнике: «Надо было видеть иронические лица его коллег, на них будто было написано: что же ты, мудак, здесь теперь рассуждаешь: втравил страну в такое дело и теперь, по-твоему, мы все в ответе».

Козырным тузом Горбачева в этом вопросе было то, что формального решения Политбюро о вводе войск в Афганистан, как выяснилось, не было — оно было принято лишь четырьмя его членами. Намерения покинуть Афганистан на этом этапе публично еще не провозглашались, но у западных разведок соответствующие сведения, конечно, уже были.

Материалы к заседанию Политбюро ЦК КПСС по вопросу о положении в Афганистане с пометками Горбачева

16 января 1987

[Архив Горбачев-Фонда]

Серьезным сигналом для Запада стало назначение в июне 1985 года министром иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, хотя до поры до времени он тоже был загадкой для зарубежных партнеров. Как известно из воспоминаний разных участников, после назначения Громыко председателем Верховного Совета в МИДе ждали в качестве его преемника первого зама Громыко Георгия Корниенко или посла СССР в США Анатолия Добрынина. Однако Горбачев не хотел видеть на этом посту карьерного дипломата, связанного массой прежних обязательств. Ему был нужен в первую очередь человек, мыслящий с ним в унисон. Предлагая Политбюро кандидатуру своего старого друга Шеварднадзе, Горбачев объяснил этот выбор, в частности, его «восточной обходительностью».

Горбачев и его новая внешнеполитическая команда: Яковлев, Черняев, Шеварднадзе

1986

[Архив Горбачев-Фонда]

Громыко, узнав от Горбачева о кандидатуре Шеварднадзе, после некоторой заминки ответил дипломатично: «Это, как я понимаю, ваше выношенное предложение». Для бывшего секретаря ЦК КП Грузии, который прежде не имел дипломатического опыта, предложение Горбачева тоже было неожиданностью, и он согласился возглавить МИД скорее по привычке к партийной дисциплине. Но, в отличие от многих других кадровых назначений, в этом Горбачев не ошибся. Дипломаты из МИДа вспоминали, как Шеварднадзе объявил, что пришел учиться, и сначала этим и занимался, вызывая в свой кабинет «стариков» и часами выслушивая их объяснения. Он вникал во все нюансы международных отношений и протоколов, часто