Дом моей матери. Шокирующая история идеальной семьи - Шари Франке

После первичных следственных действий Руби и Джоди перевезли из Сент-Джорджа в тюрьму «Чистилище» в Харрикейне, Юта. Представляя, как они туда ехали, я поражалась иронии этого названия. Позднее Руби сказала Кевину, что пятнадцатиминутная поездка прошла в полном молчании: она, мол, не могла ни слышать Джоди, ни говорить с ней, ни даже смотреть на нее. Могу лишь вообразить, какие мысли проносились у Руби в голове, когда она сидела там в наручниках, глядя в окно. Думала ли она о своих детях, о жизни, которая осталась позади? Или ее охватило осознание невероятности того, что она натворила, во что превратилась? Наверняка ее терзал страх и отчаянное желание проснуться от этого кошмара. Но проснуться не получалось. Это была новая реальность Руби. Наша новая реальность.

Кевина привезли на допрос вскоре после ареста Руби, поскольку полиции требовалось установить весь ход событий. Он, казалось, ничего не знал о сложившейся ситуации: по его словам, Руби позвонила ему с просьбой забрать детей в день ареста, но не сказала, зачем это нужно. На вопрос о семье Кевин ответил:

– Я не виделся с ними больше года. Я… жил отдельно от жены и детей. У меня были проблемы.

Он сказал, что у Руби и Джоди были тесные отношения, что Джоди увидела, что он нуждается в помощи, а Руби предложила ему уйти и пожить отдельно. Кевин сказал, что согласился с ее решением, ведь нуждался в отлучении от семьи для борьбы со своими «зависимостями».

– Разлука с ними пошла мне на пользу, – сказал он, копируя манипуляторскую риторику Джоди и Руби. Разрыв между спокойным поведением Кевина и реальностью случившегося в семье казался невероятным. Однако он продолжал жить в какой-то альтернативной вселенной – той, где ему промыли мозги, заставив поверить, что расставание с семьей будет для него полезно.

Полицейские попытались пойти дальше, ставя под вопрос неосведомленность Кевина относительно положения его детей. Он объяснил свою роль так:

– Я финансово их обеспечиваю. Оплачиваю счета благодаря своей работе. Я даю деньги, которые идут на общий банковский счет. (Во время обыска в доме Джоди, приведшего к ее аресту, детективы нашли у нее $85 000 наличными – Руби опустошила не только их совместные счета с Кевином, но также сберегательные счета всех детей, за исключением моего: я к тому времени уже перевела свои деньги на отдельный счет, только на мое имя.)

Кевин объяснил, что в последний раз виделся с Руби пять дней назад. Она сказала ему, что в свете их разрыва ищет способы заработать деньги, и попросила подписать дарственные на машины, на которых ездила, и дать разрешение на некие «инвестиции», о которых отказалась говорить подробнее. Чего он не знал, так это что Руби собиралась продать дом и не могла этого сделать, потому что на договоре о покупке была его подпись. Он признался, что подписал бы любой документ, который Руби положила бы перед ним, не задавая вопросов. К счастью, Руби арестовали до того, как она успела это сделать и полностью лишить семью сбережений.

Кевин никак не понимал, зачем его вызвали на допрос, пока полицейские не обрисовали ему примерную картину того, что Руби и Джоди делали с младшими детьми и в каком состоянии их нашли. Кевин в полном шоке ответил:

– Это ужасно! Отвратительно! Так нельзя обращаться ни с одним человеческим существом.

Полиция проинформировала Кевина, что его дети, исключая меня и Чеда, теперь находятся под опекой социальной службы и следующие семьдесят два часа проведут в госпитале. Кевин в слезах спросил:

– А что будет с моей женой? Я люблю жену.

Он продолжал говорить о доверии к Руби, сохраняя лояльность к ней, несмотря на шокирующие открытия о том, что они с Джоди делали с детьми.

– Меня все неправильно понимают, – сказала Руби, впервые позвонив Кевину после ареста. Об угрызениях совести не было и речи. – Это просто ужасное чувство. Моя собственная семья не понимает меня, все переворачивают мои слова, и бедняжка Джоди, ее тоже не понимают, совсем не понимают.

Она продолжала, повышая голос:

– Я имею в виду – это просто кошмар. Но ты же знаешь, как Джозефа Смита, каждого великого божьего человека встречали с непониманием. Я скоро выйду отсюда. Кто знает, может, уже через десять дней я буду на свободе.

Она заговорила быстрей, будто к ней явилось видение:

– Господь обратился ко мне, когда я вела машину, прежде чем я позвонила тебе. Святой Дух сказал: у тебя заберут детей.

Длинная пауза.

– Я верен нашей семье, – ответил Кевин. – Верен тебе и нашему браку, и останусь верен, что бы ни произошло.

– Ну, спасибо, что помогаешь, – был ответ Руби.

Удивительно, но Руби не понимала, почему все так обеспокоены ужасающим состоянием, в котором нашли ее младших детей.

– С какой стати им понадобилось в госпиталь, с ними же все в полном порядке! – провозгласила она.

Дети не были в порядке. Это я знала точно. Как и все, кто их видел. Медики. Полиция. Свидетели того, к чему привели невероятно жестокие действия Джоди и моей матери.

Я спросила полицейских, могу ли зайти в дом, чтобы взять кое-какие личные вещи, которые не конфисковали как улики: дневники, планшеты, мобильные телефоны и паспорта. Сувениры, которые хотела сохранить в безопасности, вроде маленькой брошки, которую Кевин купил мне, когда мы ездили в Италию, – я хотела однажды отдать ее кому-нибудь из своих детей.

Я вошла в сопровождении офицера и огляделась. Мне попался один из ноутбуков Руби, и я быстро угадала пароль от ее аккаунта в iCloud. Я прочла некоторые сообщения, имейлы и дневниковые записи в приложении «Заметки», которые однозначно указывали на характер ее отношений с Джоди и на то, как те стали физическими. Руби выражала недовольство, что удовлетворяет желания Джоди в физическом смысле, ничего не получая взамен. Моя мать на службе у другого человека? В это сложно было поверить.

Я не стала читать дальше. То, что произошло между ними – в романтическом смысле, – меня не касалось. Мне было все равно, и я не собиралась больше об этом думать.

Мой взгляд остановился на двери в родительскую спальню – в комнату Кевина и Руби. Не задумываясь, я шагнула вперед и открыла ее. Комната выглядела настолько нормальной, настолько прежней, что на секунду мне показалось, будто ничего не произошло. Что в любую минуту Руби может войти и возмутиться беспорядком или прочитать нотацию насчет необходимости застилать постели.

Мой взгляд упал на элегантную шкатулку с драгоценностями Руби на комоде. Внутри, на бархатной подкладке, лежали кольца – прекрасные сверкающие напоминания о важных датах в отношениях Руби и Кевина. Подарки на дни рождения и