Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая

по определению ленинградцев) московский кинотеатр «Прогресс» (1958), сделанный по проекту еще не перековавшихся в модернисты Игоря Покровского и Феликса Новикова (будущих авторов Дворца пионеров на Ленинских горах). Но если в «Прогрессе» был хотя бы намек на Дворец дожей, то Гурьев и Фромзель, матерые вообще-то профессионалы, сделали все предельно плохо — словно бы из обиды за эту «навязанность». Чуть веселее выглядели три следующих кинотеатра («Выборгский», «Зенит» и «Весна»), но от неудовольствия не избавили. «Какие же кинотеатры нужны Ленинграду?»[286] — спрашивает Г. Степанов в марте 1963 года — и в качестве образца приводит «Спутник» в Сочи, где глухая коробка зала погружена в аквариум фойе.

Кинотеатр «Зенит» на улице Гастелло. 1962 (снесен в 2008)

О. Гурьев. Проект кинотеатра на 2500 мест. 1959

➧Это решение мало соотносится с питерским климатом, но надо отметить, что еще в 1959 году тот же Олег Гурьев подал на конкурс Госстроя проект кинотеатра на 2500 мест, где уже было огромное остекленное фойе[287]. Стекло при этом у него заключено в каменную раму, а общий образ был очень монументальным и пафосным, то есть явно избыточным для тиражирования, на котором настаивает руководство города. Впрочем, Леонид Павлов, подавший на тот конкурс свой знаменитый проект с взлетающей крышей и прозрачным фойе под нею, тоже мыслил его как типовой — и образ этот пошел-таки в работу, воплотившись «Россией» (1962), «Первомайским» (1969) и другими похожими кинотеатрами — «ставшими по существу для Москвы типовыми»[288].

➧Правда, это происходит уже без Павлова — и так же Гурьев, проложив дорогу новаторам, из этой истории исчезает, а новые авторы (мастерская Виктора Белова) радикально меняют соотношение частей: глухая коробка зала остается, но становится ниже, уже и уходит вглубь (что дезавуирует гурьевскую классическую трехчастность), а главным героем становится ослепительный объем фойе, который окружает зал сразу с трех сторон[289]. При этом главный фасад еще и разворачивается эффектной дугой, чего со стеклом не делали даже в Москве. Авторы взяли метафорой изогнутый экран модных тогда панорамных кинотеатров — и получили узнаваемый образ, ясно и ярко говорящий о своем назначении. Первым 28 декабря 1965 года открылся «Нарвский», а последним стал «Рубеж» — в 1973-м.

Кинотеатр «Нарвский» на бульваре Новаторов. 1966

➧Благодаря стеклу кинотеатр засиял, как Хрустальный дворец, а на втором этаже возникло современное пространство фойе — более даже радикальное, чем в БКЗ «Октябрьский»{17}, потому что прозрачное с трех сторон. Не менее решительным разрывом с традицией были входы на углах (а не по центру), трапециевидная форма сделала зал удобнее и дала грамотно расширяющиеся к выходу эвакуационные пути, а кроме того, еще и отразилась в общем объеме, словно бы распахивающим объятия входящему.

Зрительный зал

Проект типового кинотеатра на 1250 мест. План и разрез

➧Главным же функциональным отличием от кинотеатров начала 1960-х был балкон, который позволил сделать зал короче (то есть снизить число удаленных от экрана рядов), а равно добавить число рядов, к экрану приближенных. Что в сумме дало 1250 мест — почти как в «Гиганте» Александра Гегелло и Давида Кричевского (1936), где было 1400. Любопытно, что почти одновременно с «Гигантом» Лазарь Хидекель строит прогрессивный (и первый в СССР) многозальный кинотеатр — «Москву» с тремя залами. Но в 1950-е от многозальников в СССР «решительно отказались»: планировка сложнее, оборудование в два раза дороже, эксплуатационные расходы выше.

➧Появление же широкоэкранного кинематографа требовало, как тогда казалось, максимального размера экрана. И именно под него проектируются эти «тысячники». Потом, правда, выяснилось, что абсолютные размеры экрана не играют главной роли в качестве кинопроекции, а трапециевидный зал еще и дает наихудшие условия видимости. Но зато «тысячники» «довольно быстро строились и за короткий период окупались»[290]. Главный же социальный смысл был в том, чтобы дать каждому району свой кинотеатр: лозунгами времени были децентрализация, демократизация, доступность.

➧Также и обилие стекла было не просто модой (хотя и ею, конечно, тоже), но отражением открытости и прозрачности шестидесятых. И как померкли эти порывы, так и стекло быстро обнаружило свои недостатки. Оно билось и трудно заменялось, в фойе было холодно зимой и душно летом (вентиляцией был оснащен только сам зал). В результате стекла стали закрывать и завешивать, и как ни пытался каждый кинотеатр разнообразить культурную работу с населением (в «Славе» сделали эстраду, в «Прибое» — зимний сад), единое фойе это не слишком позволяло. Но главное было в том, что дифференциация общества и его вкусов, рост числа фильмов (и их разнообразие) стали настойчиво требовать многозальности. Такие кинотеатры и начали делать с 1970-х годов — и чаще по индивидуальным проектам.

➧А после того, как кинопрокат пережил падение в 1990-е, у всех дома уже было свое кино. Новые же кинотеатры обязательно имели не меньше 5 залов, а торгово-развлекательные комплексы добавили кинопросмотру массу иных радостей: еду, шопинг, фланирование. Эту конкуренцию нашим 14 «тысячникам» выдержать было уже не под силу. Некоторые переделали под торговлю или фитнесы, «Меридиан» стал Домом молодежи, а «Прибой» — базой курёхинского фестиваля SKIF. Потом его, правда, наполовину снесли, а в «Рубеже» сделали три зала, но в итоге закрылся и он. Конечно, здание с такой жестко встроенной функцией перепрограммировать сложно, а точнее — дорого. Это Гегелло мог приспособить церковь Фельтена под кинотеатр «Спартак», но за этим была не только экономия, но и идеология.

Фойе 2-го этажа

Кинотеатр «Невский» на площади у Володарского моста

Когда же экономят без всякой идеологии, то оригинальное стекло в некоторых кинотеатрах заменяют дешевым зеркальным — и они начинают выглядеть так же тоскливо, как сотни других современных сооружений. Что как бы намекает на то, что можно их и заменить. Нацелившиеся на это девелоперы упирают на то, что кинотеатры эти «типовые», а значит, не имеют архитектурной ценности. А дома-коммуны, а рабочие клубы 1930-х? Они тоже часто были довольно похожими, но архитектурная ценность измеряется не только уникальностью, но и тем, как здание работает в контексте, — а эти кинотеатры создавали новый тип взаимодействия дома и города. Они разотчуждали общественное здание, делали его самым привлекательным элементом района.