Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

Другим соображением в пользу того, что Иаков не был рукоположен Феодосием, является то, что Феодосий согласно общецерковным канонам не имел права рукополагать епископов для территорий за пределами собственной юрисдикции, т. е. Александрийского патриархата. Несмотря на наличие прецедентов, когда, например, Севир Антиохийский поощрял священников-антихалкидонитов совершать рукоположения и для других местностей, такое было возможно только в случае крайней нужды, по личному повелению патриарха, авторитет которого простирался далеко за пределы границ его первоначальной юрисдикции, но даже и тогда было нарушением канонов[893]. Потому представляется не вполне правдоподобным, что теперь Феодосий стал рукополагать для чужого патриархата, причем даже не священников, а епископов[894]. Если же мы рассматриваем ситуацию в таком ракурсе, как если бы Феодосий уже утвердил себя в качестве признанного главы антихалкидонитов по всей Империи и, присвоив себе моральное право рукополагать для всех местностей, рукоположил Иакова, то тогда непонятно, почему Иаков должен был впоследствии дополнительно запрашивать его, имеет ли он, Иаков, право рукополагать также и для Александрии[895].

Имеется, однако, однозначное указание на то, что Феодосий не был признан в качестве «общемонофиситского» патриарха: после смерти Севира в 538 г. Антиохийский патриархат со стороны антихалкидонитов «курировал» Константин Лаодикийский, который вплоть до своей смерти, последовавшей примерно в 553 г., рассматривался в качестве местоблюстителя почившего Севира[896].

Как бы то ни было на самом деле, является всего лишь предположением то, что Иаков был рукоположен среди прочих Феодосием Александрийским: современные событию источники вообще не упоминают Феодосия в этой связи[897]. Скорее можно предположить, что Константин Лаодикийский принял участие в рукоположении Иакова[898]. Впрочем, Иоанн Эфесский об этом также ничего не говорит.

Далее, в нашем распоряжении имеются два сообщения, которые описывают, при каких, собственно, обстоятельствах состоялось рукоположение Иакова. Одно сообщение содержится вновь в сочинении Иоанна Эфесского и утверждает, что Феодора устроила хиротонию Иакова Барадея по просьбе гассандиского царя Арефы[899].

В связи с этим сообщением возникает несколько вопросов: во-первых, почему Арефа обратился к Феодоре, а не к Юстиниану; во-вторых, почему Арефа непременно желал, чтобы был рукоположен Иаков; в-третьих, что Иаков сделал после своего рукоположения для Арефы и его христианских подданных[900] (другими словами, какая польза была Арефе от такого епископа?)[901].

Если бросить взгляд на непосредственную предысторию отношений Гассанидов с имперской Церковью после Константинопольского Собора 536 г., то можно увидеть, что единственным фактом, хоть как-то иллюстрирующим эти отношения и имеющимся в нашем распоряжении, является рассказ[902] о посещении православным патриархом Антиохийским Ефремом лагеря Арефы во время продолжительной поездки патриарха по Сирии вскоре после завершения Собора[903].

Предположительно Ефрем попытался во время своего визита склонить Арефу к халкидонской вере, но эта попытка как будто бы потерпела неудачу[904]. Впрочем, стоит заметить, что этот вывод делается на основании изучения малодостоверного сообщения: после того как бедуин Арефа с удивительной легкостью отвергает все аргументы Ефрема, одного из ведущих богословов-халкидонитов своей эпохи, он приглашает патриарха принять участие в своей трапезе. Подали мясо верблюда, и Арефа попросил Ефрема благословить трапезу. Однако Ефрем возмутился тем, что для еды подано мясо нечистого животного, и отказался дать свое благословение. Когда он таким образом оскорбил гостеприимство Арефы, этот последний отказался от дальнейших переговоров с Ефремом, и тому пришлось уехать с пустыми руками.

Имея дело с подобным сообщением, едва ли можно говорить о засвидетельствованной неудаче миссии Ефрема в лагере Арефы. Вышеприведенный пассаж содержит всего лишь анекдот, призванный проиллюстрировать и оправдать прозвище Ефрема «Иудей», которым его наделили антихалкидониты[905]. На основании такого сообщения невозможно сделать вывод о настоящем ходе переговоров между Арефой и Ефремом — и еще менее о его результатах. Скорее всего, содержание их встречи могло заключаться в том, что Ефрем изложил филарху дружественных Империи арабов церковно-политическую линию императора и передал ему предложения Юстиниана, которые имели своей целью достижение унии. Вероятно, следствием этой встречи и было то, что Арефа вскоре обратился к Юстиниану и Феодоре с просьбой отправить к нему епископа, который должен был окормлять его народ в духе задач императорской объединительной церковной политики.

Далее следует отметить причины, по которым именно Иаков в 542 г. был отправлен на выполнение своей миссии. При этом нам следует принять во внимание два события, которые развивались параллельно с миссией Иакова, а именно — уже упомянутую миссию Юлиана в Нубии и Иоанна Эфесского в Малой Азии. Здесь следует подчеркнуть два обстоятельства: отправившийся в Нубию Юлиан принадлежал к кругу приближенных Феодосия Александрийского, однако не был рукоположен в епископы ни до, ни после своей, якобы весьма успешной, миссии. После пребывания у нобатов он всего лишь поручил заботу о вновь обращенных епископу г. Фил Феодору. Лонгин был впервые рукоположен во епископы Нубии лишь после смерти Юстиниана. Это дает нам возможность сделать вывод, что патриарх Феодосий около 542 г. определенно не имел полномочий совершать рукоположения. Таким образом, для него все еще действовал запрет на рукоположения, который Юстиниан возобновил для антихалкидонитов в 532 г. Здесь мы хотели бы еще раз указать на то, что мы не знаем, кем был рукоположен Иаков Барадей, поскольку Иоанн Эфесский обходит этот факт в своих двух житиях Иакова Барадея. Факт этот оказывается еще более поразительным, если принять во внимание, что Иаков вскоре после своего рукоположения рукоположил в епископа Эфесского самого Иоанна[906]. Иоанн также умалчивает, кто еще кроме Иакова Барадея участвовал в его рукоположении. Вполне понятно, почему Иоанн в своем сочинении о восточных монахах, составленном около 566 г., превозносит тот факт, что он был рукоположен Иаковом Барадеем, поскольку последний к тому времени уже был повсеместно известен и даже знаменит. Однако то, что он не упоминает двух других епископов, принявших участие в его рукоположении, а также, как уже было сказано, имена епископов, рукоположивших Иакова, является точным признаком того, что эти епископы не были антихалкидонитами. В силу этого вся ситуация предстает в другом свете. Однозначно можно утверждать, что Иоанн, — независимо от того, каких взглядов он придерживался прежде или впоследствии, — в 542 г. находился в общении с императором и имперской Церковью. То же самое можно постулировать и для Иакова Барадея.

Здесь мы бы хотели подробнее остановиться на сведениях, которые содержат два жития Иакова, принадлежащие перу Иоанна Эфесского, и одно позднего происхождения[907]. Основным сюжетом этих житий являются