Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

В этой главе мы — в общем и целом — откажемся от описания внешних событий, связанных с протеканием спора о Трех Главах и ходом Пятого Вселенского Собора[935]. При изложении различных обстоятельств спора нас прежде всего будут интересовать меры Юстиниана на догматическом поприще, направленные на проведение в жизнь последней фазы его политики, нацеленной на достижение объединения с антихалкидонитами. Противодействие, которое западные круги и папа Вигилий оказали этим мерам, будут интересовать нас лишь в той мере, в какой они иллюстрируют побудительные мотивы Юстиниана в отличие от побудительных мотивов его противников из числа сторонников Трех Глав. Исследование содержания этого спора требует нового анализа документов, представленных за время его хода как императором (или императорской стороной), так и некоторыми из его противников. Этими документами мы и намереваемся главным образом заняться при изложении материала, причем с особым вниманием будут проанализированы те из них, которые наиболее подробным образом представляют типичные аргументы обеих сторон.

VI.1. Позиция императора в споре о Трех Главах

Сразу же после завершения Собора в Константинополе в 536 г. и последовавших затем переговоров с Феодосием Александрийским Юстиниан предпринял дальнейшие шаги по направлению к достижению единства Церкви.

Потерпев неудачу в попытках достичь примирения с антихалкидонитами на основании замалчивания основных результатов Халкидонского Собора и выработки приемлемых для обеих сторон формул, Юстиниан задействовал последнее средство, а именно — пересмотр некоторых постановлений Халкидонского Собора.

Впрочем, осуждение Трех Глав не было на период 537–540 гг. неким новым изобретением Юстиниана, призванным наконец-то удовлетворить антихалкидонитов: император предложил его уже в 532 г. во время собеседования о вере с севирианами[936]. После того как Юстиниан вновь вернулся к этой идее, должно было пройти еще шестнадцать лет, прежде чем она была наконец претворена в жизнь посредством осуждения Трех Глав на Пятом Вселенском Соборе в 553 г.[937]

Для проведения в жизнь этой части объединительной программы было задействовано много людей и средств. В качестве одной из главных действующих фигур следует назвать низложенного патриарха Константинопольского Анфима. Находясь под защитой Феодоры, Анфим, вплоть до ее смерти так и не покинувший своего убежища во дворце императрицы, действовал как бы из подполья. Тем не менее он, по-видимому, оказывал большое влияние на проведение отдельных мероприятий, находясь при этом в постоянном контакте как с императором, так и с императрицей. Вероятно, по его инициативе началась миссия Иакова Барадея, во время которой этот последний должен был вербовать на Востоке сторонников новой политики императора из числа антихалкидонитов.

Далее следует предположить, что Феодосий Александрийский также был в целом согласен с намерениями императора. Во всяком случае, известно, что сам он пользовался широкой поддержкой Юстиниана во время борьбы со своими противниками из секты агноитов. В полемике с агноитами, как уже упоминалось, участвовал и Анфим. В дальнейшем (и это могло произойти только благодаря императору) также и папа Вигилий был вынужден, — что весьма показательно, — в согласии с явными или мнимыми антихалкидонитами Феодосием, Анфимом и Константином Лаодикейским дать свое отрицательное суждение относительно учения агноитов[938]. Тот факт, что Вигилий высказывается по проблеме агноитов как раз в 553 г., а также то, что Михаил Сириец[939] связывает это событие с Пятым Вселенским Собором, говорит в пользу того, что осуждение агноитов и их учения произошло скорее в это время, а не в 535/536–540 гг.[940]

Императрица, как уже было упомянуто, также действовала в духе этой новой политики, оказывая давление на упрямого папу Вигилия и выступая на стороне православного патриарха Константинопольского Мины[941].

Является само собой разумеющимся, что сторонники строгого халкидонитства воспротивились намерениям Юстиниана[942]. Императору неоднократно делался упрек в том, что он предпринимает осуждение Трех Глав по инициативе врагов Халкидонского Собора[943]. Эти последние не признавали Собор из-за мнимых оскорблений, которые тот якобы нанес повсеместно признанным сочинениям Кирилла Александрийского[944]. Хотя это обвинение и было в какой-то мере оправданным, Юстиниан тем не менее не желал этого признать и утверждал, что посредством осуждения Трех Глав он лишь хочет подтвердить суждение о них, уже высказанное Отцами Церкви[945].

Ввиду того, что многочисленные группировки были всерьез заинтересованы в осуждении Трех Глав, нет никаких причин считать данную меру императора интригой, в которой его в своих целях использовал некий Феодор Аскида[946]. Против такого предположения имеется несколько возражений. Во-первых, спор о Трех Главах лишь с трудом можно поставить в прямую связь с оригенистским спором, в котором активную роль играл Аскида. Идея, что именно оригенисты злонамеренно вызвали спор о Трех Главах, была достаточно широко распространена в православных кругах. Так, ее сторонником был, например, знаменитый Факунд Гермианский, который среди прочего дает понять, что оригенисты только лишь из злого умысла нападали на Три Главы, поскольку тем самым они хотели отомстить антиоригенистам[947]. Факунд утверждает, что для этого они хотели отменить Халкидонский Собор, что само по себе является сомнительным ввиду того, что оригенисты никоим образом не были антихалкидонитами[948]. Таким образом, как пресловутый оригенизм Аскиды мог навести его на мысль выступить против Трех Глав или же настроить против них императора, в конечно итоге остается неясным[949].

Во-вторых, анафема Трем Главам на Пятом Вселенском Соборе сопровождалась анафемой учению Оригена, что дополнительно указывает на то, что оригенист Феодор Аскида не мог стоять за этим решением.

В-третьих, намеки Либерата на «простоту» или «наивность» Юстиниана, а также на его недостаточную богословскую компетентность, — на которую его противники указывали каждый раз, когда императорские решения шли вразрез с их устремлениями, — являются всего лишь знаком его приверженности определенной партии в споре[950].

И, в-четвертых, осуждение Трех Глав было предложено Юстинианом как уступка севирианам уже в 532 г., т. е. в то время, когда Феодор Аскида еще даже не был известен императору. Если же кроме того верным является наше толкование писем Вигилия к Юстиниану и Мине от 17 сентября 540 г.[951], то начало спора о Трех Главах следует отнести ко времени до этой даты[952]. При этом известно, что деятельность Феодора Аскиды против Трех Глав началась лишь после издания эдикта против оригенистов в конце 542 или начале 543 г.[953]

В свете всех этих аргументов тезис о том, что Феодор Аскида стал зачинщиком спора о Трех Главах, представляется не выдерживающим критики. Инициатива их осуждения, как это всегда было в важнейших церковно-политических событиях эпохи, принадлежала Юстиниану. В ходе этого спора было задействовано слишком много