«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

сквозь посвист пуль и многочисленные бои и вернусь к тебе на радость. В моей части меня шутя называют так: «Три раза стрелянный и ни разу не убитый». Работать и драться с немчурой мне легко, я окружен заботой и большим уважением бойцов и командиров. Первого января, когда меня ранили, тут же, молниеносно разнеслась весть, что «майор Доронин ранен». Батальон открыл ураганный огонь по немцам, а затем ринулся в атаку. Дорого досталось фашистам мое ранение.

1943 г. будет годом окончательного разгрома фашистской сволочи и нашей радостной встречи. А пока еще впереди много, много боев. «Пройдет товарищ все бои и войны, не зная сна, не зная тишины». А «когда домой товарищ мой вернется, за ним родные ветры прилетят. Любимый город другу улыбнется, знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд». Когда нет боев и одолевает скука, тогда я пою эту песенку…

Бывай здорова, моя милая родинка. Пиши мне часто, часто…

Твой Димусь.

28.01.1943 г. …Мне повезло, после двухмесячных непрерывных ожесточенных боев, нам представили небольшой отдых, вот уже 6 дней находимся в гор. [замазано. – Н.П.] это недалеко от гор. Сальска. Мы этот город брали с боя мы в нем и отдыхаем. Перемылись в банях, привели себя в порядок. Одним словом подготовились для новых боев и побед над фашистскими мерзавцами. И недалек тот день, как весь мир узнает, что фашистская армия больше не существует. Какая это будет радость. Мать, смахнув слезу радости, со старческого лица обнимет своего сына фронтовика, жена встретит любимого мужа-воина, обветренного, закаленного в жестоких боях и походах, дочь обовьет ручонками шею своего любимого папочки и прильнет своей пухленькой щечкой к его щеке и скажет: «Милый папусик, ты уже не пойдешь на войну и фашисты больше не будут убивать маленьких детей»… А пока еще суровая и грозная обстановка, почти каждый день приходится встречаться со смертью, приходится сжав свои нервы в комочек, шагать через свою и чужую кровь. Ярко вспоминается один случай из боевой жизни. Была глубокая и страшно морозная ночь, после серьезного дневного боя в землянку собралась группа бойцов погреться, я приказал принести патефон. Бойцы завели патефон, а я спросил «Какую ставить пластинку?» сразу несколько голосов ответили: «тов. Майор поставь нашу любимую». Я догадался и поставил «Ирландскую застольную». Затем торжественный, печальный голос: «За окнами шумит метель». Песня очень нравилась бойцам. Все сидели молча и сосредоточенно смотрели на патефон. Раз десять они повторяли одно и тоже место: «Миледи смерть, мы просим вас за дверью обождать!» Эти слова, это наивная и в тоже время гениальная бетховенская музыка, звучали здесь непередаваемо сильно. На войне человек знает много горячих, радостных, горьких чувств, знает ненависть и тоску, знает горе и страх, любовь, жалость, знает месть. Но редко людей на войне посещает печаль. А в этих словах, в этой музыке великого и скорбного сердца, в этой снисходительной насмешливой просьбе:

«Миледи смерть, мы просим вас,

За дверью обождать».

Была непередаваемая сила, благородная печаль. И здесь я впервые в жизни порадовался великой силе подлинного искусства, тому, что бетховенскую песню слушали торжественно, как церковную службу, овеянные пороховым дымом, солдаты, проведшие два месяца лицом к лицу со смертью, а днем отбившие три яростные контратаки врага, а вечером своей стремительной атакой опрокинули и обратили в бегство батальон эсэсовцев и заняли населенный пункт. Такова Асюшка жизнь солдата. Однако час поздний пора мне спать. Нового нет ничего. Писем я тебе послал очень много, а от тебя получил лишь одну открыточку с новогодним поздравлением. Шла она ко мне 24 дня.

…Рана моя на руке уже совсем зажила, даже уже и повязку снял, а на плече еще не зажила. Ну бывай здорова моя радость. Жму твою лапку, твой Димусь.

Сейчас нахожусь в составе [замазано] фронта, очищаем Ростовскую область от фашистских бандитов. До этого был в составе [замазано] фронта.

15.02.1943 г. …Я уже нахожусь далеко, далеко за Ростовом [замазано], дела наши как видишь идут успешно. Помнишь, Асюшка, когда я уходил на войну, я шутя говорил, что как только я попаду на фронт, так немцу капут. Вот так и на самом деле получилось ты мне, моя родинка, наказывала вернуться с победой, твой наказ я ревностно выполняю, и выполню до конца. Я о том, что я хорошо выполняю ты можешь узнать из статьи, которую я тебе пересылаю. Эта статья была напечатана в «Красной звезде». Наше соединение удостоилось чести присвоения звания Сталинградского. Теперь мы не только гвардейцы, но гвардейцы-сталинградцы. Этим уже все сказано. Для уничтожения немцев под Сталинградом мы очень много сделали. В свое время об этом будет много написано книг. 9 и 10 февраля 1943 г. я был в очень свирепых боях за Ростов. Могу тебе доложить, что сам лично из снайперской винтовки уложил одну гадюку, пусть не ползает по нашей земле. Мы отбили четыре яростные контратаки и два раза сами ходили в атаку. Я нахожусь в самых передовых рядах. Серьезное дело эта атака, сколько надо воли и самообладания. 10 февраля чуть было меня не пришибло осколком от шестиствольного миномета. Хорошо, что осколок потерял уже убойную силу и поэтому только сделал мне ссадину. Вот какие дела моя родная. Твои письма мне очень нравятся, хорошие письма. Ну бывай здорова, моя гарнесенька.

Твой любимый Димусь.

Милая Асюшка вероятно это письмо в силу сложившихся обстоятельств прийдет не скоро, но все равно пусть нескоро, но я его пошлю и ты его получишь. Сегодня уже 19 февраля 1943 г. Три месяца боев.

Раны мои уже все совсем зажили. Между прочим у меня получилось как в песне: «если смерти, то мгновенной, если раны небольшой».

27.02.1943 г. …Сегодня я уже написал тебе одно большое письмо, но это было днем, а сейчас ночь, при чем ночь перед боем. Вечером мне из штаба принесли справку, которую я должен послать тебе про всякий случай. Вот посему я и решил написать тебе еще несколько слов. Кстати хочу у тебя спросить как у тебя обстоят материальные дела. Ты ведь мне об этом никогда не писала. С первого ноября 1942 года ты должны получать по аттестату 800 руб. в январе 1943 года. Я выслал тебе по почте 1650 руб. наличными и до сих пор не знаю получаешь ли ты по аттестату 800 руб. или продолжаешь получать по-старому 500 руб. Получила ты 1650 руб. или нет тоже не знаю. Ты мне уж как либо об этом напиши. И, вообще, не стесняйся если есть нужда в деньгах напиши я кое-что соображу.