Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

– похоже было, что в правительстве приняли решение выделять на новое дело деньги по потребности. Во всяком случае, Михаил Георгиевич чуть ли не сам разъяснял собеседникам, сколь большие трудности стоят на пути к цепной реакции: тут и добыча урана, открытые месторождения которого в СССР крайне нищи; тут и получение большого количества металлического урана, для чего нужны соответствующие горно-обогатительные комбинаты; тут и освоение надёжных методы разделения изотопов урана, а это заводы, которых ещё никогда в России не строили.

А ведь одного урана мало! Надо также получить тот самый чистый углерод – а это графит сверхвысокой чистоты, к тому же в больших количествах. И надо разработать методы получения тяжёлой воды в концентрированном виде, а потом и заводы построить для получения её в нужных количествах.

Ну и кроме того, мы недостаточно знаем вообще о физических свойствах урана в различных условиях и фактически ничего не знаем о свойствах тех веществ и элементов, которые образуются в ходе цепной реакции.

В общем, ничего нет, и не знаем мы ничего. И с этим багажом мы должны прийти к тому, чтобы всё знать и всё иметь. Как, товарищи учёные, готовы отправиться в такой путь?

Товарищи учёные, которым Первухин, по сути, пересказывал их же доклады, были готовы. Тем более что и время-то особенно не ждёт: публикаций о результатах исследований за рубежом как не было, так и нет, следовательно, все наперегонки работают над достижением взрывной цепной реакции. Иначе говоря, нового оружия страшной силы. И оказаться оно может в том числе и в руках фашистов, ибо об их прогрессе в этой области мы не знаем почти ничего.

Михаила Первухина такая реакция очень даже устроила. Потому что он знал то, чего не положено было знать этим троим учёным. А именно – что после, как теперь оказалось, предварительного согласия Сталина на начало действий по Урановому проекту как раз действий по нему никто особо и не предпринял.

А коли так, то ничего в этом вопросе за минувший декабрь и не поменялось. Никаких реальных действий не предпринималось, словно сентябрьского распоряжения ГКО № 2352сс не существовало. Как и ноябрьского постановления № 2542сс «О добыче урана». Нет, понятно, что внешне все как-то шевелились, но известно, как быстро расслабляется подрядчик, когда не слышит над собою свирепого сопения заказчика.

А как раз единого заказчика у Наркомтяжмаша, Наркомчермета, Наркомцветмета, Наркомфина и Наркомвнешторга, почитай, и не было, пока Хозяин жил операцией «Уран». Не Академии же наук брать на себя такую роль, коли она внутри себя самой за три месяца не сумела организовать прямо вменённую ей решением ГКО специальную лабораторию атомного ядра!

Разве что разведка работала, военная и от НКВД.

И потому ситуацию надо было подтолкнуть бюрократически. То есть подготовить и принять постановление ГКО, в котором расписать задачи и ответственных за их исполнение. После чего телега обязана будет сдвинуться с места.

Потому на совещании с физиками было решено, что И.В. Курчатов, А.И. Алиханов и И.К. Кикоин, как три наиболее компетентных ядерщика, подадут в Совнарком записку с главной мыслью о продолжении и развитии научно-исследовательских работ по разделению изотопов урана и подходу к осуществлению цепной реакции. Своего рода план по созданию атомного оружия. И представим, что спецлаборатория атомного ядра всё же существует…

Что же, план был создан быстро и конкретно – с действиями, сроками и ответственными. В нём значились пункты «окончательных доказательств» – невозможности ядерного взрыва на неразделённом уране и невозможности ядерного «горения» в смеси «неразделённый уран – вода». Далее значились определение сечения деления урана-235 нейтронами с разной энергией, наблюдение «начальной стадии ядерного взрыва» на неразделённом уране и уране, частично обогащённом изотопом 235, создание циклотронной установки с вывозом необходимого оборудования из Ленинграда и пуск её в срок.

Всё было расписано по пунктам и срокам, максимально до 1 января 1944 года.

Разговор с человеком таких деловых качеств, как Первухин, и подготовленная ему бумага необходимую роль сыграли. В феврале 1943 года ГКО принимает новое, более детальное и обязывающее решение об организации исследований по атому:

Сов. секретно

Государственный комитет обороны

Распоряжение № ГОКО – 2872сс

11 февраля 1943 г.

В целях более успешного развития работы по урану:

1. Возложить на тт. Первухина М.Г. и Кафтанова С.В. обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь спецлаборатории атомного ядра Академии наук СССР.

Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В.

2. Разрешить Президиуму Академии наук СССР перевести группу работников спецлаборатории атомного ядра из г. Казани в г. Москву для выполнения наиболее ответственной части работ по урану.

3. Обязать Наркомтяжмаш (т. Казакова) закончить изготовление лабораторной установки центрифуги и сдать ее Академии наук СССР не позднее 1 апреля 1943 г.

4. Обязать Наркомчермет (т. Тевосяна):

а) поставить Наркомсредмашу к 1 марта 1943 г. мягкого железа (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) общим весом 25 тонн,

б) поставить Академии наук СССР стальных бесшовных труб (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) 1 тонну и нихромовой проволоки – ленты – 30 кг.

5. Обязать Наркомсредмаш (т. Акопова) отковать для Наркомэлектропрома к 15 апреля 1943 г. из мягкого железа (по чертежам спецлаборатории атомного ядра) сердечник и полюсы электромагнита.

6. Обязать Наркомэлектропром (т. Кабанова):

а) изготовить для Академии наук СССР к 15 мая 1943 г. (по чертежам спецлаборатории атомного ядра) электромагнит весом до 20 тонн и вакуумную камеру к нему,

б) выделить Академии наук СССР (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) необходимое электрооборудование.

7. Обязать Наркомцветмет (т. Ломако) выделить Академии наук СССР к 15 марта 1943 г. 2 тонны электролитической красной меди и 1 тонну красно-медных труб.

8. Обязать Наркомфин Союза (т. Зверева) выделить Академии наук СССР серебряного припоя 5 кг, серебра – 1 кг, радиотория – 1 грамм.

9. Обязать ГУГВФ (т. Астахова) обеспечить доставку самолетом из г. Еревана в г. Москву 5 сотрудников Академии наук СССР и оборудование – общим весом до 1 тонны.

10. Обязать Ленсовет (т. Попкова) обеспечить демонтаж и отправку в Москву оборудования циклотрона Ленинградского физико-технического института.

11. Обязать руководителя спецлаборатории атомного ядра профессора Курчатова И.В. провести к 1 июля 1943 г. необходимые исследования и представить Государственному комитету обороны к 5 июля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива.

Председатель Государственного комитета обороны В. Молотов [331].

Распоряжение ГКО № 2872сс. 11 февраля 1943 г.

[Из открытых источников]

Как видим, всё прописано практически в соответствии с подготовленной тремя учёными запиской. Разве что подписал не Сталин, а Молотов, который был заместителем председателя ГКО. Но и этого было достаточно.

Отныне И.В. Курчатов – официальный научный руководитель работ по Урановому проекту.

Глава 5