Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 6 - Оливер Ло

— Теперь никто не помешает, — констатировал Проклятый, медленно снимая плащ.

Под ним была фигура из чистой пустоты — человеческий силуэт, вырезанный из реальности. Когда он двигался, пространство рвалось и сшивалось заново.

Проклятый исчез.

И появился с кулаком в сантиметре от моего лица.

Я уклонился, не в панике, а с твердым расчетом как следует действовать. Его удар прошел мимо, но ударная волна уничтожила кусок площади позади. Черный мрамор не треснул — он просто перестал существовать.

Ух, Аркариус, твои мозги сейчас были бы очень кстати.

Глава 17

Гордость

Тысяча лет назад по исчислению мира и более ста лет для одного очень необычного мечника, где-то на окраине пяти объединенных королевств. Полночь.

Я мчался через выжженную равнину, подгоняя коня так, что бедное животное уже пенилось от загона. В груди горел огонь паники, который я не испытывал с тех пор, как впервые увидел демонов. Сообщение дошло до меня слишком поздно, Аркариус отправился на встречу с Проклятым Пустотой один, не дождавшись подкрепления.

«Идиот, чертов упрямый идиот», — проносилось в голове с каждым ударом копыт. И это еще самое цензурное из того, что я думал о своем товарище в тот момент.

Я подоспел как раз к моменту, когда в воздухе разверзлась рана реальности, черная, как сама пустота между звезд. Из нее, шатаясь, вывалилось тело. Да, это был Аркариус, но в таком состоянии, что смерть показалась бы милосердием.

Его одежда была изорвана в клочья, а тело… Боги, его тело. Десятки сквозных дыр размером с кулак зияли в груди и животе. Левая рука висела плетью, переломанная в нескольких местах. Кровь, столько крови, что я не понимал, как в нем еще теплится жизнь.

Я спрыгнул с коня, еще не остановившись полностью, и подхватил друга на руки. Его глаза были закрыты, дыхание еле слышное.

— Прости, Арк, я опоздал, — прошептал я, закидывая его на лошадь. — Только не умирай раньше времени, слышишь? Не смей! Ты просто не имеешь право на это, пока мы не расправились с демонами!

Следующий час был самым долгим в моей жизни. Я гнал коня обратно в город, придерживая безвольное тело Аркариуса. Кровь заливала седло, капала на дорогу, оставляя кровавый след. Несколько раз мне казалось, что он перестал дышать, но потом слабый хрип говорил, что упрямец все еще цепляется за жизнь.

Лекари встретили нас у ворот, я заранее послал сигнал. Увидев состояние Аркариуса, главный целитель побледнел.

— Это безнадежно, — начал он.

— Заткнись и работай! — рявкнул я так, что старик подпрыгнул. — Или клянусь всем миром, следующим на столе будешь ты!

Три дня. Три чертовых дня они боролись за его жизнь. Я не отходил от палаты, игнорируя все попытки заставить меня отдохнуть. Когда целители сказали, что ему нужна кровь, много крови, я закатал рукав.

— Берите сколько надо. У нас с ним одна группа.

— Но, господин Торн, это опасно для вас. Такое количество…

— Плевать. Берите.

Они взяли. Потом еще. И еще. К концу третьего дня я едва стоял на ногах, но Аркариус дышал. Неровно, слабо, но дышал.

На четвертый день он открыл глаза. Я сидел рядом, дремал в кресле. Слабый кашель заставил меня вскочить.

— Арк?

— Дарион… — его голос был хриплым шепотом. — Ты… выглядишь ужасно.

— Да ты на себя посмотри, дырявое решето! — я не знал, радоваться или печалиться. — Какого хрена ты полез к Проклятому один⁈ Ты же сам рассказывал, насколько они опасны! Если хотя бы половина из того, что ты говорил, правда, то шансов выжить вообще не было!

Аркариус слабо улыбнулся, морщась от боли.

— Мне… одному было проще. Иначе… все бы погибли.

— Проще⁈ У тебя дыр больше, чем в сыре!

— Это… был мой долг, — он закашлялся, и я поднес ему воды. — Эзекиль… он был моим однокурсником. Когда мы учились магии в Башне Арканов.

Я замер. Эзекиль, тот самый Проклятый Пустотой? Как так вообще вышло⁈

— Он был… талантливым, — продолжал Аркариус, глядя в потолок. — Даже более талантливым, чем я. Но жажда знаний… она поглотила его. Он заключил сделку с демонами. Не ради власти или богатства. Ради знаний. Они показали ему… как отринуть законы мироздания. Как стать чем-то большим.

— И он согласился? — я не мог поверить в подобное.

— Он думал, что сможет контролировать процесс. Что останется собой, — Аркариус грустно покачал головой. — Но Пустота… она не оставляет ничего. Она стирает саму суть существования. То, с чем я сражался… это уже был не Эзекиль. Это была дыра в реальности, носящая его форму.

— И ты все равно пошел один⁈

— У меня было преимущество, — он посмотрел на меня. — Я знал его имя.

Я нахмурился.

— Имя? Но ты же сказал, что он больше не Эзекиль.

— Истинное имя, Дарион. То, которое дается при рождении. Проклятые отрекаются от всего, но имя… имя остается запечатанным где-то глубоко внутри них. Слишком фундаментальная это вещь, чтобы отбросить ее. Это единственная нить, связывающая их с реальностью. И единственный способ их уничтожить.

Он снова закашлялся, на губах выступила кровь.

— Без имени… их невозможно даже ранить. Они просто не существуют в привычном понимании. Любая атака проходит сквозь них. Любая магия рассеивается. Но если знаешь имя… если можешь назвать их… тогда они становятся уязвимы. На мгновение, но этого достаточно.

— И ты знал полное имя Эзекиля?

— Эзекиль Мортимер Грейсон, — прошептал Аркариус. — Мы были друзьями. Я помнил. И это спасло мне жизнь. Хотя… едва-едва.

Я откинулся в кресле, переваривая информацию. Проклятые Пустотой. Существа, отрекшиеся от самой реальности. И единственный способ их победить — знать их истинное имя.

— Но как узнать имя, если ты не знал человека до превращения? — спросил я.

Аркариус пожал плечами, поморщившись от боли.

— Не знаю. Может, есть способы… Проклятые все равно носят имя в себе, где-то глубоко. Как шрам на душе, который невозможно стереть, — он замолчал, глаза начали закрываться. — Прости, Дарион… я устал…

— Спи, — сказал я, поправляя одеяло. — И если еще раз полезешь в такую задницу без меня, клянусь, сам тебя прикончу.

Он слабо улыбнулся и провалился в сон. А я сидел и думал. Проклятые Пустотой. Имена как ключ к победе. И где-то глубоко внутри них, скрытое, но существующее, это имя все еще есть. Как шрам. Как последний якорь в реальности.

Интересно, понадобится ли мне когда-нибудь это знание?

* * *

Настоящее время. Площадь Мертвого