Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

Возможно, инцидент лишь случайно совпал с вмешательством в войну Турции 30 июня, но именно в это время растет сопротивление мусульман, причем уже не только против насильно навязанной им религии, но и против болгарской политической власти и болгарской армии. Новым моментом явилось провозглашение 16 августа турками и болгарами-мусульманами автономии в Гюмюрджине, на территории между Марицей, Местой и Ардой, и учреждение так называемого Независимого западно-фракийского правительства. В сущности, это была попытка закрепления османской власти в районе. Очевидно, не без моральной и материальной поддержки правительства автономии в конце августа – начале сентября 1913 г. вспыхнуло новое восстание — в районе Дьовлен (Девин), охватившее и села в Западных и отчасти Центральных Родопах. Представители военно-административной власти были изгнаны, в Доспате убиты священник и сборщик налогов, а в боях около Паласа и Смиляна погиб солдат и два милиционера. Приказом командира 10-й пехотной дивизии от 2 сентября в восставший район был направлен 39-й пехотный полк с задачей «действовать энергично и беспощадно для подавления восстания». 12 сентября командир полка майор Крыстев рапортовал, что «восстание подавлено, села превращены в пепелище, остальное население бежало в леса и горы с целью продолжения борьбы». Всего было сожжено 8 сел, а в городке Дьовлен из имевшихся 250 домов осталось 30. В других селах «происходило сильное брожение, имела место тайная агитация в пользу восстания». Идея восстания перенеслась даже в села с болгаро-магометанским населением, находившихся в старых пределах страны. В подавлении восстания в Родопах участвовали также 37-й пехотный полк со штабом в Неврокопе и Скеченский отряд{578}.

Сведения о действиях в Западных Родопах болгаро-мусульманских отрядов численностью по 30–50 и аж 60 человек имеются и с датой — конец сентября. Они располагали базами в Доспате и окрестных селах. В ночь с 26 на 27 сентября один такой отряд совершил в районе дерзкое нападение на болгарскую пограничную заставу{579}.

Не только в Родопах разыгрывались драматические события. Жесточайшему насилию подвергалось болгарское население Восточной Фракии и Беломорья. В ужасных подробностях они описаны проф. Любомиром Милетичем, который в конце 1913 – начале 1914 гг. проводил опрос среди местного населения и беженцев{580}. Не подчеркивая специально, он дал понять, что наиболее рьяными в насилиях были крещенные болгары-мусульмане. Самые страшные жестокости совершали те, кто подвергся крещению в лагерях для военнопленных, откуда болгарское командование под нажимом БПЦ все-таки выпустило их для возвращения к родным местам, чего оно не сделало для болгар христианской веры, мобилизованных в свое время в армию, которые хотели вернуться домой для защиты своих семей. Несколько позже, непосредственно перед реоккупацией Родоп и Беломорья в октябре 1913 г., десятки тысяч болгар-мусульман навсегда выселились оттуда и бесследно растворились среди турок в Малой Азии.

Годы и десятилетия спустя деятели БПЦ официально продолжали «защищать» акцию крещения. Все-таки, однажды она подверглась осуждению самым категорическим образом на заседании Св. Синода. Это имело место в 1934 г., правда, по другому поводу, с чем, вероятно, связана и форма осуждения — риторические вопросы в адрес некогда председательствующего и синодального члена Варненско-Преславского митрополита Симеона. Вот какие слова прозвучали в верховном церковном управлении: «Не стыдили ли этого «большого церковного каноника» за то, что он посчитал позволительным профанировать святое таинство? Сколько раз читал он Символ веры при «совершении» его над испуганными людьми? Каким умом решил послать миссию для крещения населения против его воли, используя для принуждая нож четника? Где в мире церковники совершали что-то подобное? Не скомпрометировал ли он нашу церковь, наших церковных служителей, Св. Синод и себя самого этими страшными насилиями над несчастным населением? Известно, что только турки налагали свою веру таким образом. Правильно ли и канонично ли это действие христианского и православного болгарского Св. Синода? Если бы кто другой совершил подобное деяние, которое навсегда легло черным пятном на церковь (как впрочем и на чело его авторов), митрополит Симеон выступил бы с самой язвительной критикой. Следовало бы отвечать за свои действия и, прежде всего, за профанацию и осквернение таинства святого крещения насилием над помаками. Знает ли он, что вершили некоторые его миссионеры с «крещаемыми»? Зачем он израсходовал полмиллиона левов, средства, предназначавшиеся церкви, которая находилась тогда в нищенском положении? Сколько осталось верных христианству чад из тех, кто был насильно крещен? Вернул ли он израсходованные суммы в фонды, которые болгарские иерархи оставили отнюдь не для подобных деяний, позорящих церковь? Св. Синод в этом отношении закрыл дело, но заданные вопросы остаются открытыми»{581}.

Обличали акцию крещения и некоторые болгарские духовники в своих неопубликованных воспоминаниях и записках. Один из них — архимандрит Иннокентий, ректор Царьградской (Константинопольской) духовной семинарии накануне Балканских войн, а после них — управляющий Мелнишской (1913) и Маронийской (1914) епархиями. В воспоминаниях он так писал о крещении болгар-мусульман в новых землях: «В этом позорном и кощунственном деле церковь и государство действовали совместно. Владыки, священники, воеводы и разные проходимцы вторгались в села с оружием, угрозами, подкупами, чтобы вершить якобы большое христианское дело. Для этого создали под защитой Церкви специальную миссию, которая израсходовала миллионы левов на греховное деяние. Стыдно сказать, что я слышал о том, что делали «просветители», и что потом видел собственными глазами»{582}. И архимандрит Иннокентий действительно не говорит об этом.

16 сентября 1913 г. в Царьграде был подписан мирный договор между Болгарией и Турцией. Его ст. 8 гарантировала мусульманам в Болгарии конфессиональную свободу, ст. 9 предоставляла те же права болгарским экзархистам в Турции. Тем самым была поставлена точка на акции крещения БПЦ. Как и на ее робких попытках воспрепятствовать отливу в мусульманство населения Маронийской епархии с центром в Гюмюрджине, созданной в октябре. На этот раз усилия БПЦ не встретили ни сочувствия, ни поддержки со стороны властей. В кратковременной мирной паузе между войнами церковь должна была справиться не только с собственными проблемами, разросшимися до степени неконтролируемого кризиса, но и преодолеть серьезнейший конфликт с государством, когда почти на год эти два национальных института оказались в состоянии настоящей «холодной войны». Лишенная государственных субсидий и испытывая внешнее и внутреннее давление, церковь была вынуждена капитулировать. 12 июня 1914 г., выслушав большой доклад начальника Культурно-просветительского отдела Ст. Цанкова о состоянии акции крещения и об отношении правительства к ней, получив убедительные доказательства, что «сейчас нет никаких условий для улучшения порушенного дела», Св. Синод решил больше не обращаться к государственным властям за содействием и вообще считать вопрос о крещении болгар-мусульман окончательно закрытым{583}.

БПЦ, серьезно вжившись в легенду о «крестовом походе» против ислама, стала единственной из