Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

Итак, как нам представляется, одним из факторов, способствующих ослаблению царской власти у молоссов, было растущее влияние со стороны молосской аристократии. При всем том нельзя не отметить, что молосская басилейя сохранялась до тех пор, пока был жив хотя бы один представитель рода Эакидов (т. е. до ее крушения в конце 230-х гг. до н. э.).

Вместе с тем молосские цари находились не только под влиянием местной аристократии: они были, если так можно выразиться, «законно ограничены» и некоторыми должностными лицами. Так, многочисленные надписи, обнаруженные на территории Эпира, упоминают наряду с царями простатов. Выражали ли, однако, молосские простаты политическую волю аристократии или, как думают некоторые историки[621], являлись, наоборот, «представителями народа»? К сожалению, определить статус простатов молоссов не представляется возможным.

В свою очередь подтверждением ограниченности молосской басилейи стоит считать и слова Юстина о том, что царь Тарип создал сенат (Just., XVII, 3, 13). Более того, есть все основания для предположения, что именно через этот «сенат» аристократия молоссов осуществляла контроль за деятельностью царей. Ю. Б. Циркин, разбирая несколько случаев употребления Юстином слова «сенат», пришел к выводу о том, что в «любом случае оно (слово „сенат“. — С. К.) обозначает олигархию и ее органы власти»[622].

К внутренним факторам, способствовавшим возникновению двоецарствия и ослаблению царской власти у молоссов, позже прибавился и внешний фактор. Речь идет о все возраставшем, начиная с 350-х гг. до н. э., вмешательстве соседней Македонии в дела Эпира. Как отмечал Д. Кросс, «сильный Эпир и особенно сильная монархия в Эпире были несовместимы с сильной Македонией, поэтому ослабление соседнего государства было важным направлением внешней политики как правителей Македонии, так и правителей Эпира»[623]. Действительно, македоняне, устанавливая на престоле того или иного правителя и натравливая одного царя на другого, способствовали ослаблению Молосского царства, препятствуя активизации его внешней политики.

Все это убеждает нас в том, что возникновение двоецарствия на определенной ступени исторического развития молосской монархии было результатом ослабления царской власти под воздействием как внутренних, так и внешних факторов. Совместное правление двух царей не могло не быть источником постоянных ссор и конфликтов[624]. Обычным явлением было и то, что один царь стремился любыми средствами — вплоть до убийства — вытеснить своего соправителя-конкурента. Яркий пример этого — целая череда интриг в период совместного правления Неоптолема и Пирра, завершившаяся убийством первого.

Разумеется, конкуренция соправителей не благоприятствовала стабилизации внутреннего положения в Эпире, повышению его роли в общегреческих делах. Абсолютно прав М. Нильссон, который писал, что постоянная смена царей должна была парализовать мощь Эпирского государства[625].

Но нельзя не отметить и того, что в условиях нестабильности царской власти у молоссов определенную роль должна была играть личность того или иного царя. Такие личности, как Александр I и Пирр, сумевшие добиться в первую очередь авторитета у своих подданных и таким образом обеспечившие себе прочный тыл, способствовали усилению роли Эпира на международной арене.

Градостроительная политика Пирра

Важным шагом на пути перехода к монархии эллинистического типа в Эпире стал перенос Пирром своей резиденции из древней столицы Пассарона в Амбракию. По мнению ряда исследователей, этим шагом Пирр значительно ослабил влияние старых племенных связей (а по нашему мнению, и родовой аристократии) на собственную власть[626].

Страбон, сообщая о расположении Амбракии, писал: «На левой стороне (Амбракийского залива. — С. К.) находится Никополь и земля эпирских кассопеев до впадины залива у Амбракии. Амбракия лежит лишь немного выше этой впадины. Город основал Горг, сын Кипсела. Мимо Амбракии протекает река Аратф, судоходная только на несколько стадий вверх от моря до города… Город этот и прежде исключительно процветал (во всяком случае, от него происходит название залива), но особенно его украсил Пирр, сделав его своей столицей» (Strab., VII, 7, 6; пер. Г. А. Стратановского). Город был удачно укреплен самой природой. «Амбракия была расположена у скалистого холма, который местные жители называют Перрантом. С запада городская стена выходит на чистое поле и омывается рекой, с востока город защищен стоящей на холме крепостью… Кроме того, с одной стороны город защищен рекой, а с другой холмами, он еще окружен прочной стеной протяженностью более четырех миль», — писал Тит Ливий, говоря о тех трудностях, с которыми столкнулся римский полководец Марк Фульвий, готовившийся к осаде Амбракии (Liv., XXXVIII, 4, 1–4; пер. А. И. Солопова). Все это убеждает нас в том, что одним из мотивов Пирра, которым он руководствовался, выбирая Амбракию в качестве своей столицы, были военно-стратегические соображения. Кроме того, согласно Н. Хэммонду, выбор Амбракии мог диктоваться еще одним соображением: город лежал на торговом маршруте, ведущем из Эпира по направлению к Греции и Средиземноморью. Пирр, озабоченный мерами по развитию торговли скотом, которым славился Эпир, должен был принимать во внимание это обстоятельство[627].

Отличие Амбракии от других городов царства Пирра заключалось в том, что она с давних пор причислялась к греческим землям (Dikaiarch., 24). Когда Пирр сделал Амбракию своей столицей, он построил новое укрепленное предместье, которое было названо Пиррей (Polyb., XXI, 27, 1–2; Liv., XXXVIII, 5, 1; 5, 7; 6, 1). К сожалению, стены этого комплекса не сохранились. При посещении данного места англичанин У. Лик зафиксировал «лишь некоторые незначительные остатки» Пиррея[628]. Постройка Пиррея интересна, во-первых, тем, что стены Амбракии окружали уже довольно большой город; во-вторых, тем, что в период правления Пирра имело место значительное увеличение городского населения. Именно период царствования Пирра может считаться высшей точкой процветания Амбракии. Вероятно, тогда в городе был построен второй каменный театр, гораздо больший, чем тот, который имелся там ранее. Этот театр по своему стилю очень напоминает театр в Додоне, сооружение которого тоже относят ко времени правления Пирра[629].

Действуя по примеру своих современников — эллинистических монархов, Пирр украсил свою резиденцию самыми различными памятниками искусства. По всей видимости, из завоеванных и разграбленных эпиротами городов и поселений лучшие памятники искусства отбирались и отправлялись в Амбракию. Полибий сообщает, что после взятия Амбракии Марком Фульвием последний вывез оттуда «все статуи богов и людей, а также картины; все эти предметы были в большом количестве в Амбракии как бывшем местожительстве Пирра» (Polyb., XXI, 30, 9; пер. Ф. Г. Мищенко). Полибию вторит Тит Ливий, который пишет, что из города были вывезены все изваяния из мрамора и бронзы, а также картины, которых здесь было больше, чем в «любом другом городе этой области, так как здесь когда-то был дворец Пирра» (Liv.,