Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

сицилийскими городами было направлено посольство, которое вновь возглавил Киней. Это противоречит словам Ж. Каркопино, который писал, что «неудача переговоров с Римом привела к падению Кинея»[653]. По мнению Э. Ольсхаузена, Киней посетил Сиракузы, Акрагант и Тавромений. Хотя о ходе переговоров и их результатах мы ничего не знаем, однако, судя по тому, что их условия устроили Пирра, можно предположить, что Киней выполнил его поручение. Также следует согласиться с идеей Э. Ольсхаузена, что успешная переправа на Сицилию была подготовлена именно миссией Кинея[654]. Это последняя достоверная информация о Кинее. Как считал Б. Г. Нибур, он умер во время сицилийской экспедиции Пирра[655]; данную точку зрения поддержали и многие другие ученые[656]. Если вспомнить, что Киней был еще учеником Демосфена, то он должен был дожить до очень преклонного возраста.

Дальнейшие действия Пирра на почве дипломатии были столь неудачны, что это позволило некоторым исследователям думать, что после смерти Кинея Пирр слушал «недостойных советников»[657]. По сообщениям Плутарха и Диона Кассия (Plut. Pyrrh., 14; Dio Cass., IX, 40, 5), Пирр высоко ценил Кинея. Он говорил, что тот взял больше городов с помощью слова, нежели он сам с помощью оружия (Plut. Pyrrh., 14). Оценивая данные античной исторической традиции, можно сказать, что, хотя Пирр и не всегда считался с мнением Кинея, несомненно, этот многосторонне развитый человек занимал выдающееся место среди соратников царя, оказав значительное влияние на его политику.

К числу лучших стратегов Пирра следует отнести Милона. Этот верный соратник Пирра, по словам У. фон Хасселя, «выполнял самые неблагодарные задачи»[658]. Перед прибытием со своими главными силами в Италию Пирр направил сюда трехтысячный отряд, во главе которого рядом с Кинеем находился Милон. Если первому предстояло решать чисто дипломатические задачи, то на долю последнего отводились военные вопросы.

Прибыв в Тарент, Милон предпринял решительные шаги. Он первым увидел, что войска, обещанные Пирру тарентинцами, существуют только в их воображении, и информировал об этом царя. Кроме того, прибытие Милона положило конец колебаниям тарентинцев, не оставив им выбора. Милон лично занялся организацией охраны городских стен (Zon., VIII, 2, 8). Между ним и тарентинцами установились хорошие отношения, и его воины были снабжены необходимым продовольствием.

Совместно с прибывшими войсками Милона тарентинцы активизировали свои действия против римлян. Милон изгнал консула Луция Эмилия Барбулу из соседних с Тарентом областей Апулии, причем союзный эпиротам флот постоянно беспокоил отступавших по побережью римлян. Об участии Милона в битве при Гераклее, к сожалению, ничего не известно, но вполне вероятно, что он был в числе победителей.

Свидетельством высокого положения Милона при дворе Пирра может служить его участие на военном совете после битвы при Гераклее, где обсуждался вопрос о возвращении пленных и о перспективах продолжения войны. Мнения соратников Пирра тогда разделились: если Киней предложил отпустить пленных римлян без выкупа и заключить перемирие, то Милон настаивал на полном разгроме побежденного врага, выступая, таким образом, сторонником решительных и жестких мер. Однако на этот раз Пирр принял сторону Кинея.

Когда в 278 г. до н. э. Пирр переправился на Сицилию, он поручил Милону охрану Тарента и прилегавших к нему областей. Тот должен был взаимодействовать с войсками, расположенными в Локрах: здесь во главе гарнизона стоял сын Пирра Гелен, которого позднее царь отозвал на Сицилию.

Воспользовавшись отсутствием Пирра в Италии, римляне повели наступление на города Великой Греции. Они осадили Кротон, но прибывший сюда из Тарента Милон отбросил их от города. Тогда римляне пошли на хитрость: они сделали вид, что предприняли марш против соседних Локр, и когда греческий гарнизон покинул Кротон, чтобы прийти на помощь Локрам, вступили в незащищенный город (Front. Strat., III, 6, 4).

Тяжелой неудачей Милона стала последующая потеря Локр. Внезапно восставшие горожане перебили эпирский гарнизон и открыли ворота римлянам. Впрочем, несмотря на потерю двух городов, Милон четко контролировал ситуацию в Таренте, прочно удерживая город до прибытия Пирра.

Покинув Италию в 275 г. до н. э. во второй раз и, как оказалось, уже навсегда, Пирр вновь доверил Милону защиту Тарента, оставив с ним своего сына Гелена. Милон и на этот раз удержал ситуацию под контролем, успешно отбив предпринятую против него атаку части горожан во главе с неким Никоном (Zon., VIII, 6, 10–12).

В 273 г. до н. э. Пирр, готовясь к решающей схватке с Антигоном Гонатом, отозвал своего сына Гелена с частью войск в Эпир. По мнению Б. Низе, сохранение эпирского гарнизона в Таренте во главе с Милоном свидетельствовало о том, что Пирр не смирился с поражением в Италии и имел серьезные намерения продолжить войну (также см.: Paus., I, 10, 1)[659].

После гибели Пирра Милон оказался в безнадежном положении. Борьба за город потеряла для него всякий смысл, и ему теперь предстояло с честью выйти из создавшейся ситуации. Как сообщает Фронтин (Front., Ш, 3, 1), римский консул Папирий Курсор, подошедший к Таренту, пообещал Милону и его воинам полную безопасность в случае содействия в сдаче города. Отправившись лично послом к консулу с согласия тарентинцев, Милон затем передал гражданам условия римлян, которые были приняты при его активном содействии. Важно то, что Тарент не был захвачен силой оружия. По всей вероятности, Милон теперь был отозван в Эпир Александром II, сыном и наследником Пирра. Можно было бы сказать, что о дальнейшей судьбе Милона ничего не известно, однако вполне допустимо, что после возвращения из Италии Милон оказался на службе у сына Пирра Александра II.

Плутарх называет имя еще одного друга и соратника Пирра — Мегакла (Plut. Pyrrh., 16–17). В первом эпизоде, приведенном Плутархом, Мегакл сопровождал Пирра, совершавшего осмотр позиций римского войска. Именно к нему была обращена известная фраза царя о том, что «порядок в войсках у этих варваров совсем не варварский, а каковы они в деле — посмотрим». Как представляется, едва ли царь стал бы делиться подобными впечатлениями с простым воином. Скорее всего Мегакл был человеком из ближайшего окружения царя, причем сведущим в военном деле. Во втором эпизоде, который мы находим у Плутарха, Пирр обменялся с Мегаклом одеждой и оружием, что в конечном счете спасло жизнь эпирскому монарху: приняв Мегакла за Пирра, на него устремилось множество врагов, и один из них, Дексий, сразил его, думая, что убил царя.

Совершить подобный поступок — рискнуть своей жизнью ради спасения жизни царя и друга — мог только очень близкий ему человек. Не случайно царь был в великой печали из-за гибели Мегакла (по крайней мере, сомневаться в достоверности этого факта у нас нет