О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

результатов на основе противоположных идей, расценивая, что «нужно быть скромным не из принципа, а иметь вкус к такому поведению», — говорится в «Сочинении о воспитании благородных девиц, написанном Мадемуазель де ***» в 1764 году. Но как привить такой вкус? Этого можно добиться, откровенно отвечая на нескромные вопросы девушек, заставляя их краснеть от их собственных мыслей. «Убеждайте детей, что им нравятся скромность и стыдливость, тогда, если у них появятся какие-нибудь противоположные идеи, они покраснеют сами и отвергнут подобные мысли». Когда время невинности уступит место «ложной тревоге стыдливости», девушки будут краснеть из-за тысячи причин, ничего в них не понимая. Страх укрепит их принципы, если им описать в ярких красках все «беды, стыд, угрызения совести, которые следуют за минутной слабостью», — говорится в «Трактате о воспитании женщин» Анн де Мирмон.

Между тем в некоторых случаях правила социальной жизни могут оказаться вредными с медицинской точки зрения. Доктор Бьенвиль, который первым клинически описал нимфоманию, обращает внимание на «эти жертвы общественного блага», жертвы в данном случае «обычного приличного воспитания», плохо приспособленного к особенностям их натуры. Если девушка, воспитанная в «скромности» и «приличии», обладает «горячим темпераментом», то сдерживание страсти будет лишь обострять его, пока не «вызовет революцию и физическое расстройство ее натуры». Так рождается нимфомания, которая в случае несвоевременной диагностики может привести к сумасшествию. С одной стороны, сдерживание будет стимулировать чувственное возбуждение, с другой стороны, стыд и стыдливость помешают девочке-подростку рассказать врачу об этой проблеме и удержат ее родителей от того, чтобы своевременно начать ее лечение. Приводится случай Жюли, которая росла в слишком большой строгости, а затем была оставлена на воспитание бесстыдной служанке. Родители предпочтут поместить ее в сумасшедший дом и забыть о ее существовании, о чем свидетельствует тот факт, что, выдавая замуж ее сестру, они называют ее своим единственным ребенком. Этот случай описывает Ж.Д.Т. де Бьенвиль в своей книге «Нимфомания, или Трактат о бешенстве матки» (1778). Последующее поколение будет вынуждено учесть точку зрения врачей. Мы вернемся к этой теме позже и рассмотрим ее подробнее.

После двадцатилетних дебатов относительность Божественных законов, которая расшатала мораль и привела Ла Метри после «Человека-Машины» к «Искусству наслаждения», вновь вошла в силу во имя Разума и Природы, устраняя любые ссылки на религию. Приход к власти Людовика XVI в 1774 году заставляет поверить, что эра разврата заканчивается.

Пьер-Шарль Левек (1736–1812) предлагает особый синтез нового понятия стыдливости. Он публикует свою работу, посвященную этой теме, во время пребывания в России, где по рекомендации своего друга Дидро получает от Екатерины II кафедру в Императорском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге. Считая, что добродетель — это «лишь манера бытия, человеческое обстоятельство, мысленная абстракция», он намеревается найти основы морали в состоянии природы, не затрагивая религию. По его мнению, для того, чтобы соответствовать требованиям благочестия, забытого дикарями Нового Света, нужно всего-навсего соблюдать «августейшие инструкции, полученные нашим праотцом»; тем не менее они будут служить моделями для «человека Природы». Все законы, все достоинства человека имеют пользу для общества. Добродетель стыдливости — понятие косвенное, поскольку ока зависит от целомудрия, подчиняющегося запрету измены, который основан на праве собственности Это «самый лучший сторож девственного целомудрия и супружеской верности жен». Преимущества стыдливости признаны всеми народами, населяющими Землю. Круг замкнулся: если стыдливость и не является естественным качеством человека, то естественна потребность в ней — отсюда возникли правила приличия. Можно перефразировать высказывание Вольтера: если бы стыдливость не существовала, ее бы следовало выдумать.

Таким образом, женская стыдливость объясняется в более динамичной манере, так как для того, чтобы это первородное и абсолютное достоинство пробудилось в человеке, необходимо воспитание. Наоборот, «скромность» заставляющая человека соблюдать социальные законы приличия, склонна застывать в своем развитии, теряя свой динамический аспект. В этой двойной эволюции большую роль играют нормы поведения. Подчиняя чувство правилам приличия, они позволили поверить в современное изобретение. Но, заставляя осознание своей наготы пройти эволюцию от взгляда другого человека (социального) до взгляда ангелов (или Бога), они восстановили индивидуальное чувство стыдливости, присущее как одному, так и другому полу. Итак, есть все необходимое для появления новой концепции стыдливости, не связанной с полом.

Глава IV

XIX ВЕК: ТРИ ПОКРОВА

Итак, мы расстались с XVIII веком, поговорив о жанре непристойного романа. С него же мы начнем рассказ о веке XIX. Женская стыдливость действительно проявилась в нем с новой любопытной стороны. Как это ни парадоксально, но работа над точностью языка в эпоху Возрождения к середине семнадцатого века привела к расцвету жанра эротической литературы, а в конце восемнадцатого столетия произошел настоящий взрыв спроса на нее. Кто читал эти книги? Распущенные аристократы, как мужчины, так и женщины. Романы предназначались и для тех, и для других в равной мере. Главные герои, низведенные до природных инстинктов, избавляются от стыдливости, считающейся банальной. Познав таинства половой жизни, женщина привыкает к ней, освобождается от предрассудков стыдливости и, руководствуясь своими чувствами, исполняет активную роль: возбужденная видом мужского полового члена, она умело берет его в руку и энергично освобождает от семени, которое, по мнению Гиппократа, в нем содержится. Мужчина всегда готов к атакам, которые женщина требует от него. Искусная манипуляция возвращает ему необходимые силы, по мере того как они его покидают. В отличие от вольного романа или официальной литературы, в непристойном романе женщина не оказывает мужчине сопротивления.

Это равенство отношений между мужчиной и женщиной отражает передовые концепции о равенстве полов, которые разделяет мадам д’Эпине в своей работе «Что такое женщина?» (1772): если не принимать во внимание женскую стыдливость, то «нет никаких сомнений в том, что у мужчины и женщины одна и та же природа и строение тела». Со времен Античности люди убеждены в том, что мужчина отличается от женщины лишь нижней частью тела. «Самая точная анатомия не сумела пока заметить никакой разницы между головой женщины и головой мужчины», — пишет мадам де Коаси в книге «Какими следует видеть женщин» в 1785 году. Идея смешения полов настолько широко распространена в обществе, подтверждает Руссо, что желание Эмиля и Софии быть мужчиной и женщиной кажется почти чудом. По его мнению, необходимо вернуться к четкой половой дифференциации.

Точка зрения Руссо совпадает с мнением врачей конца XVIII века, подтвердивших, что между двумя полами существует природное различие, которое отражается на их поведении. Вера в половой диморфизм — физический и психический — касается медицины, философии, теологии, непристойного романа. Речь не идет о резкой перемене ментальности: буржуазная мысль защищает эту идею