Хранители Седых Холмов - Леока Хабарова

— град столичный. Здесь большой торг, площадь, широкие мостовые из крепких досок и две добрые пристани по обе стороны Закатной. Туда Яромир и нацелился: лодок у причала извечно пруд-пруди, и найти попутную проще простого. К тому же, теперь у него имелись деньги: золотые филины Перелесья обнаружились в мошне поверженного небесного стража. Так что… При монетах, мече, на горячем караковом скакуне да в плаще с меховой опушкой Яромир вполне мог сойти за знатного боярича, на что и уповал. Ради поддержания образа даже умылся в ручье и кое-как разгрёб пальцами сальные лохмы.

— Красавец! — подколол Марий, за что был обласкан злобным взглядом и пригоршней ледяной воды.

За ворота Яромир попал не сразу — караульные долго упирались, расспрашивали, разглядывали и вообще не проявляли должного гостеприимства: то подорожную требовали, то какую-то грамоту, подтверждающую, что не чародей, то поручительства княжьего с печатью Ордена Всезрящего Ока. В конце концов, утомлённый беседой Ледорез бросил на обочину решающий аргумент — золотого филина. Схватка, которая за этим последовала, неожиданно позабавила. Экие скопидомы! Разнял караульных старшой. Разнял, обругал, пристыдил, наградив парой оплеух, и отобрал монету. Попробовал на зуб, сунул за пазуху и тут же сердито зыркнул на молча сидевшего в седле Яромира.

— Проезжай и не шали боле, — строго изрёк он и велел своим отпереть ворота.

Так Яромир оказался в стольном граде, из которого бежал целую вечность назад, прихватив с собой шаманский череп.

— Интересно, какой бы шум поднялся, узнай они, что впустили самого́Кощея Бессмертного? — философски вопросил Марий, обернувшись.

— Никакой, — уверенно заявил Яр.

— Почему это?

— У них нынче другие заботы. — Кивком Яромир указал в сторону площади, где на косых крестах висели женщины в изорванных одеждах.

Мёртвые. Прибитые гвоздями. Изуродованные. Исполосованные хлыстом.

Кто-то особенно добрый отсёк им уши, выколол глаза и начертал кинжалом на лбах слово. Всего одно.

«ВЕДЬМА»

Глава 43

Яромир глядел на распятых, стиснув зубы чуть ли не до хруста. И, чем дольше смотрел, тем сильнее хотелось свернуть Хотенею шею.

Чёртов безумец! Совсем, видать, умом тронулся, раз творит такое.

— Любо-дорого поглядеть, а? — задорно вопросил рослый румяный парень.

Ледорез давно его заприметил и сделал нужные выводы: лихой, молодой, дерзкий, во хмелю, на поясе меч знакомой ковки, за спиной тяжёлый синий плащ.

Небесный страж.

Яр смерил его хмурым взглядом, но парень даже бровью не повёл. Крепко подогретый шнапсом, а потому совершенно беспечный, он явно жаждал почесать языком.

— Ты ведь один из нас, верно? — парень кивнул на меч в ножнах и красноречиво икнул.

Яромир не ответил. Не кивнул даже. Он вознамерился дать коню шенкеля и свернуть в ближайший проулок, но Марий остановил:

— Погоди. Послушаем, что скажет.

Яромир скрежетнул зубами, но остался на месте. Как ни крути, пьяный трёп иной раз полезней разведки.

— Сучки долго морочили всем голову, — бойко изрёк румяный весельчак. Видать, не сомневался, что толкует с сотоварищем. — Вон та, блондиночка, убеждала всех, будто невиновна и требовала честного суда, представляешь? Экая паскудница! А той рыжей мы с парнями титьки отрезали. Ха!

Яромир стиснул поводья, чтоб ненароком не смазать ублюдку по довольной роже. Стервец всё говорил и говорил, бахвалясь подвигами, а потом вдруг выпалил:

— А у тебя сколько?

Вопрос сбил с панталыки, и Ледорез озадаченно нахмурился. Парень заторопился разъяснить:

— Ну, ведьм сколько споймал? Много?

— Не считал, — выцедил Яромир.

— У нас в Златоборе за каждую филина дают, а их тут пруд пруди. Куда не плюнь — всюду ведьмы. Озолотимся, брат!

«Не брат ты мне, гнида златожопая», — хотел сказать Яр, но Марий цыкнул и велел смолчать. И правильно: поддатого стража всё больше разбирало на откровения.

— Ты, я вижу, мужик толковый! — заявил он и отхлебнул из бурдюка. Ядрёный запах шнапса ударил в ноздри. — Такие в Ордене ох как нужны! Наш старшой не угомонится, пока самую главную не споймает. К ней… ик… и подбирается.

— В Ордене? — озадаченно пробормотал Марий.

— Главную ведьму? — насторожился Ледорез.

Парень качнулся вперёд, прижал к губам указательный палец и шикнул, брызнув слюной.

— Хозяйку Холмовую, — заговорщически прошептал он, воняя перегаром. — Это она, паскудница, князя Пресветлого околдовала. Порчу наслала: красоты лишила и уродство навела! А опосля приспешникам своим велела народ мирской губить. Но мы — небесные стражи Всезрящего Ока (он приосанился и ударил себя кулаком в грудь) — такого не допустим! Всех переловим! Всю нелюдь истребим! Во имя Святого Неба! Во имя Всезрящего Ока!

Парень отсалютовал бурдюком, допил шнапс одним глотком, зычно рыгнул и пошатнулся.

— Хочешь к нам, в Златоборский отряд? — спросил, насилу удержав равновесие. — Могу словечко замолвить. Ну, перед старшим. Скажу, мол, мужик здоровый, опытный и не болтливый. Он таких ох как ценит!

«Да, уж…» — подумал Яромир, мрачно зыркнув на собеседника.

Он хотел было спровадить стража, указав известное всем направление, но осёкся.

— Думаешь о том же, о чём и я? — вопросил Марий, вскинув бровь.

Яр не ответил. Этого не требовалось. Заманчивая перспектива сияла алмазом, и не заметить её мог только юродивый слепец. Хотя… даже слепец бы заметил.

Старшой… Глава ордена Всезрящего Ока, начальник Небесной стражи стольного града и, стало быть, всея Перелесья и окрестностей. Стервец, который не успокоится, пока не уничтожит Снеженику и всех, кого она обогрела, кому дала убежище. Очередной Хотенеев прихвостень. Возможно, даже новая правая рука, взамен почившей Сипухи…

Встретиться с ним сейчас. Перерезать глотку. Это ли не шанс? Кто знает, сколько бед причинит этот тип, если не пришить его загодя?

Решение пришло в мгновение ока.

— Веди, — коротко бросил Яр, и поддатый страж, разлыбившись, двинулся в сторону крома.

* * *

В гриднице близ хором неистово чадила жаровня. Воняло ладаном, потом и брагой. Туда-сюда шныряли синие плащи и какие-то жрецы в тёмных рясах. Все то и дело поминали Всезрящее Око, славили Святые Небеса и осеняли себя защитным знаменьем. Кто-то громко молился в углу.

Полумесяц обвёл взглядом всю эту канитель и затейно выматерился. Ледорез тоже хотел, но вовремя сдержался.

— Сюда! — махнул рукой развесёлый знакомец. — Старшой в горнице. Желает лицезреть!

Яромир двинулся вперёд. Миновал переход и, чуть нагнувшись, чтобы не задеть лбом притолоку, вошёл в просторные сени. Крошечный кинжал-рыбку он держал наготове, запрятав