Апостасия. Отступничество - Людмила Николаевна Разумовская

всячески отгораживался от своего пасынка. Мамочка ужасалась и молила Бога, чтобы Он отвел от ее сына эту ужасную, роковую женщину. Сашенька страдала и старалась не попадаться ему на глаза. Павлу интимная жизнь брата была чужда и непонятна. Петр перестал ходить к ним в дом.

Тем временем Наденька совсем поправилась, наступил день суда.

Дело казалось настолько ясным, вина подсудимого настолько очевидна, что никто не сомневался в вынесении обвинительного приговора Крядову и вопрос был лишь в той мере наказания, которое изберет суд. Весь же театральный интерес заключался в том, как вывернется защищающий купца знаменитый адвокат ввиду столь невыгодных для защитника обстоятельств.

Наденька тщательно подготовилась к событию. За счет Петра она заказала себе строгое изящное платье у модной портнихи и купила новую очаровательную шляпку с вуалью. Под прицельным огнем многочисленной праздной публики она вошла в зал в сопровождении Петра и села на место потерпевшей. Она слышала громкий шепот позади и сбоку от себя, и этот шепот казался ей шорохом одобрения и восхищения, и от этого ей хотелось смеяться и благодарить добрых зрителей, и ее хорошенькая головка еще задорнее устремлялась вверх. Она не выдержала и оглянулась на публику. Все как по команде замолчали, пожирая ее глазами, а Наденька ласково улыбалась, словно благодарила всех за сочувствие к ее едва не оборвавшейся молодой жизни, и, если бы было можно, она бы вышла на авансцену перед судьями и сердечно раскланялась.

Привели Крядова. Шепот усилился. В отличие от нарядной, розовой Наденьки, купец выглядел плоховато. Он сильно похудел, пожелтел и постарел. На присутствующих в зале он не обращал никакого внимания. На вопросы судьи отвечал глухо и раздраженно, заявив, к негодованию публики, что он все уже изъяснил и повторяться не желает.

После вызова свидетелей, которых оказалось всего двое – продавец да извозчик, привезший Крядова в магазин, причем извозчик, получивший от купца неожиданно большой куш за проезд, все вздыхал, называя его добрым барином, с которым «вот, поди ж ты, какое случилось несчастье», и «все мы под Богом, стало – от сумы и тюрьмы…». А продавец невразумительно лепетал только одно: «Вошел и начал стрелять, а больше ничего не помню».

Ах как легко было бы адвокату Новодворскому одурачить глуповатых присяжных и доказать полную невиновность купца, если бы этот самодур-купец не стал с самого начала тупо твердить: «Я убил». Вот ведь и потерпевшая утверждает, что не видела, кто стрелял, поскольку была занята рассматриванием бриллиантовой брошки, но «полагает, что Крядов, потому как тот не раз грозился ее убить». Но, господа присяжные заседатели, чего мы только не говорим своим ближним в порыве гнева!..

Нет, тут требовался иной подход… Самое интересное, что знаменитый адвокат ввиду расстроенных дел Крядова вовсе не рассчитывал на высокий гонорар. Выиграть безнадежное дело он желал исключительно из чувства профессиональной гордости и непомерного тщеславия.

После краткой, но сильной речи прокурора о моральном падении современного общества, забывшего заповеди Христа и живущего по языческим понятиям вседозволенности порока, не оставившего, казалось бы, никакой надежды на смягчение приговора, Дмитрий Ильич Новодворский обратился к судье с просьбой перед началом своего выступления позволить задать потерпевшей несколько вопросов. Получив разрешение, он обратился к Наденьке с ласковой улыбкой:

– Госпожа Пужелар, вы подтверждаете, что ваш муж Жан Клод Пужелар, французский подданный, является членом немецкой социал-демократической партии и в настоящее время вместе с русскими социалистами проживает в Мюнхене?

Бедная Наденька, не ожидавшая подобного вопроса, растерялась.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение… Я вовсе не знаю, где сейчас проживает мой муж…

– Означает ли это ваше незнание местонахождения мужа, что вы с ним в разводе? – участливо спросил адвокат.

– Я не понимаю… Нет… Я не в разводе, почему… – Бедняжка совсем сбилась и не знала, что говорить.

– Итак, господа присяжные, вы слышали, что госпожа Пужелар состоит в законном браке с господином Пужеларом, но не знает, где он сейчас находится. Что ж, дело житейское, бывает, – усмехнулся он.

В зале раздались смешки.

– А известно ли вам, госпожа Пужелар, что российское, равно как и французское, законодательство запрещает неразведенным супругам вступать в повторный брак? – еще более ласково спросил адвокат.

– Я не вступала… в повторный… – пробормотала красная от смущения Наденька.

– Ну как же не вступали? – Адвокат смотрел на нее так умилительно, как на малое, забывчивое дитя, которому ужасно хочется помочь. – Ну подумайте, вспомните, может быть, все-таки, будучи замужем, вступали?

Наденька молчала, зал затаив дыхание ждал. Так и не дождавшись ее ответа, адвокат вздохнул и, вынув из кармана сложенную бумажку, стал громко и медленно читать:

– «Надежда Ивановна Перевозщикова…» Так, кажется, ваша девичья фамилия? – Наденька не возражала. – «…в одна тысяча девятьсот пятом году, находясь в тюрьме по делу подстрекательства к поджогу усадьбы помещицы Николаевой, – внятно, чеканя каждое слово, читал адвокат, – вступила в законный брак… – Здесь он сделал паузу и продолжил: – …с Петром Николаевичем Словеновым, с коим и последовала по приговору суда на двухгодичное поселение в Вологодскую губернию».

Услыхав последние слова адвоката, Петр побледнел и нервно вцепился пальцами в деревянные подлокотники кресла.

Зал встревоженно загудел, и этот гул был вовсе не в пользу Наденьки.

– Надежда Ивановна Словенова, объясните, пожалуйста, суду, каким образом, находясь в законном браке с господином Словеновым, вы изволили выйти замуж за господина Пужелара?

По залу снова пробежал ропот возмущения.

– Я не выходила… – выдавила из себя едва живая Наденька. – Это фиктивно…

Адвокат патетически развел руками.

– Вот видите, господа присяжные, фиктивно! Для чего, спрашивается, молодая неразведенная женщина бросает своего мужа в России и выходит фиктивно замуж за подданного Франции, проживающего в Германии? Надежда Ивановна, может быть, вы объясните суду сей противузаконный факт? – И адвокат, оставив слащавые улыбки, вперил в Наденьку острый, ястребиный взгляд.

Наденька стояла, едва дыша и чуть не падая в обморок от безжалостных вопросов Новодворского. Купец Крядов, бросив свое угрюмое равнодушие и поворотившись к залу лицом, теперь смотрел на Наденьку с непонятным чувством: то ли жалости, то ли презрения.

– А я вам объясню, господа, – продолжал адвокат. – Сбежав с поселения и уехав за границу по поддельным документам, госпожа Перевозщикова-Словенова вышла замуж за своего однопартийца господина Пужелара, чтобы иметь возможность возвратиться в Россию легально, не рискуя получить законное наказание за бегство с места своего поселения. Вот, господа, причина двоемужества госпожи Словеновой-Пужелар, за что она по закону должна понести уголовную ответственность!

– Господа! – вскричала в слезах Наденька. – Это все не так! Не так!

– Как это не так? – ледяным голосом спросил Новодворский. – Тогда объясните, мадам Пужелар, как?

Но Наденька