Газовый убийца. История маньяка Джона Кристи - Кейт Саммерскейл

из «Санди пипл», что они в восторге от своего нового дома. По ее словам, их дочь и племянницы резвились в доме. Они точно не были напуганы». Джордж оклеил и покрасил комнаты, а на кухне планирует установить мемориальную доску в память об убийствах.

– В конце концов, – сказала миссис Лоуренс, – это историческое место.

Весной 1954 года Джорджа Лоуренса остановила полиция в Вест-Энде вместе с молодой женщиной. Офицер заподозрил их в причастности к хранению наркотиков, связав это с репутацией района.

Магистрат на слушании дела спросил у Лоуренса, как тот познакомился со своей спутницей, и Лоуренс объяснил, что она пришла посмотреть на его дом.

– Это дом, где жил Кристи, – сказал он. – Все приходят посмотреть на него.

Магистрат был возмущен:

– Я полагаю, вы показали ей также, где хранились тела убитых, – сказал он, приговаривая Лоуренса к шести месяцам тюрьмы. – Жаль, что мы не можем вас депортировать. Такие, как вы, часто втягивают невинных девушек в неприятности. Потом они становятся шлюхами, которых вы время от времени видите в суде, и впоследствии некоторые из вас живут на их безнравственные доходы.

Кристи также делал подобные заявления об отношениях между чернокожими мужчинами и белыми женщинами в его доме. Однако социальная исследовательница Розалинд Уилкинсон в своей работе о лондонских проститутках объяснила, почему мигранты и секс-работницы могут искать общества друг друга25. По ее словам, многим проституткам нравится общаться с мужчинами, которые не смотрят на них свысока, а мужчины, прибыв «в новую и непонятную культуру, обнаруживают, что они не нужны белым людям, и часто вынуждены создавать связи с теми, кто готов с ними общаться». Уилкинсон писала, что чернокожего мужчину, который жил с проституткой, часто называли сутенером или альфонсом, но он редко жил на доходы своей девушки. Если она и оказывала ему финансовую поддержку, то потому, что, возможно, хотела, чтобы он был дома, когда она возвращается с работы, или присматривал за их ребенком, пока ее нет дома, – если женщина зарабатывала больше денег, то мужчина, по сути, начинал играть роль жены.

В 1954 году улица Риллингтон-плейс была переименована в Растон-клоуз по просьбе ее жителей, и Чарльз Браун сдал дом десять Эрику Ллойду Санчесу – ямайцу, который называл себя «акробатом». Санчес и Браун были арестованы в 1950 году, когда полиция обнаружила наркотики в доме Санчеса в районе Бейсуотер. Браун, игравший с Санчесом в карты, заявил о своей невиновности.

– Я здесь не живу, – сказал он26.

Однако криминальная слава Санчеса продолжала греметь в местной прессе. Полиция решила снова навестить его в августе 1954 года, и во время обыска Санчес вылез из окна четвертого этажа, скатился по двум водосточным трубам и, упав на землю, сломал позвоночник27. В помещении был найден тайник с наркотиками, и Санчеса отправили в тюрьму. Отбывая срок, он сдавал комнаты в доме десять.

Фрин и Джоанна вернулись в дом десять в конце сентября 1955 года28. На этот раз их встретил Санчес, который уже освободился из тюрьмы. Он сказал, что будет рад показать им все вокруг. Он провел их в комнаты наверху, где они увидели, как приходят и уходят жильцы, а также душевую. Фрин и Джоанна осмотрели «маленький убогий садик» и квартиру на первом этаже. Санчес рассказал им, что его белая жена съехала из дома, пока он был в тюрьме, но полиция не поверила ему, когда он сказал, что не знает, где она сейчас. Он пригласил Фрин и Джоанну убедиться в том, что ее нет в той нише, где Кристи прятал тела своих жертв.

Фрин пришла от этого дома в ужас и подумала, не наложило ли это унизительное место злые чары на Кристи и Эванса, подтолкнув их к убийствам. Кроме того, ее отталкивал район. «Северный Кенсингтон – самая уродливая, самая небезопасная и самая перенаселенная неграми часть Лондона, – писала она знакомому, – отвратительная часть мира, кишащая черными». В ее словах прозвучал отвратительный отголосок фразы «кишащая грязью», как будто она приравнивала темный цвет кожи к грязи.

Фрин гордилась своими прогрессивными взглядами на расовые проблемы – она была непримиримой противницей сегрегации на американском Юге и дружила со знаменитым певцом, чернокожим активистом Полем Робсоном. Она вспоминала, что, когда они с Тотти впервые пригласили Поля и Эсси Робсон на ужин в Лондоне, Поль вскинул руку, и Эсси сказала:

– Поль, Поль, ты не должен этого делать.

Он успокоил жену:

– Нет, могу. Я здесь свободен.

Фрин сказала ему, что гордится тем, что она англичанка и что он тоже должен чувствовать гордость. Она была потрясена, когда «милый малыш» Робсонов был вынужден покинуть свой детский сад на севере Лондона, потому что другие матери возражали против присутствия чернокожего ребенка. Однако, несмотря на все свои принципы, Фрин отшатнулась от чернокожих жителей Ноттинг-Хилла.

На улице у дома десять белые женщины в тапочках и бигуди сидели на шатких стульях возле своих домов или просто на бордюре, болтая с соседями. По словам Фрин, в этом тупике «сама собой образовалась игровая площадка», а дети «всех цветов кожи» играли на улице с пустыми консервными банками и прочим мусором.

Фрин и Джоанна познакомились с белой девушкой, которая выгуливала свою собаку. Она рассказала, что живет в доме восемь, а когда ей было тринадцать лет, зарабатывала карманные деньги по выходным, катая Джеральдину Эванс на тележке. По ее словам, Тим и Берил были хорошей парой, и она была уверена, что мистер Эванс не убивал свою жену или дочь: Тим «много заботился» о малышке, Берил была «очень милой девушкой», и пара не ссорилась «так, что это было заметно». (Впоследствии Фрин отмечала, что пары из рабочей среды, вероятно, могли «орать друг на друга, и никто ничего не замечал».)

По словам этой девушки, Этель Кристи была приятной в общении, держалась особняком и не сидела на улице, как соседки; она просто тихо говорила «доброе утро» и «добрый вечер», проходя мимо. Фрин спросила, что Редж Кристи сделал со своей собакой, когда отправился в бега. Девушка рассказала, что за день до исчезновения он отвез Джуди к ветеринару, чтобы усыпить:

– Он очень любил эту собаку.

Фрин была потрясена, узнав, что Кристи был любителем животных. «Ну и ну! – написала она. – Я никогда не пыталась разгадать это хитросплетение, которое называют человеческой природой». Она была настолько предана своим питомцам, что в 1935 году написала целую книгу о кошках и собаках в своем доме отдыха на юге Франции29.

Той осенью у пуделя Фрина и Тотти по имени