История карфагенян - Вернер Хусс

Союзникам же, сохранившим верность Карфагену, он уменьшил налоги и этим укрепил их в прежнем их состоянии. А в войсках, участвовавших в этих военных акциях Ганнибала, за которые он впервые нес полную ответственность и которые были значительно вознаграждены, начало развиваться чувство связи с полководцем.

После того как зиму 221/220 г. войска провели на квартирах в Новом Карфагене, Ганнибал с наступлением теплого времени года двинулся против вакцеев, обитавших на Среднем Дуэро. В случае вакцеев мы также не знаем, что послужило поводом для начала этой операции. Но мы можем предположить, что уже Гасдрубал был связан с этим племенем. Гельмантику Ганнибал взял с первой же попытки, а завоевание Арбукалы потребовало больших усилий.

На обратном пути Ганнибал неожиданно увидел войска карпесиев, выступивших против него. Они были усилены олькадскими и вакцейскими беглецами, а также теми, кто бежал из Гельмантики. Ганнибал, который уже перешел Таг, вернулся на правый берег реки и там ожидал нападения врага. Когда враги, а их было свыше 100 тысяч человек, оказались в реке, на них обрушились кавалерия и около 40 слонов Ганнибала. Эти два рода войск, которые мастерски использовал Ганнибал, решили сражение. В подходящий момент Ганнибал перешел через реку и обратил врагов в бегство. Через несколько дней карпесии капитулировали. В результате этой капитуляции, которая, естественно, произвела впечатление и на племена, не участвовавшие в этой кампании, Ганнибал стал неоспоримым властителем Южной Иберии.

В 219 г. возник имевший большие последствия конфликт между Ганнибалом и жителями значительного города Сагунта. Сагунтинцы, большинство которых было настроено антикарфагенски, еще до возникновения этого конфликта несколько раз посылали послов в Рим, чтобы привлечь внимание римлян к своему тяжелому положению и призвать римлян принять меры для предотвращения приближающихся событий.

Возможно, первое сагунтинское посольство отправилось в Рим уже тогда, когда Ганнибал воевал с олькадами. То, что сагунтинцы обращались к римлянам, неудивительно. Попытка создания сильного анти карфагенского альянса испанских племен в перспективе имела мало шансов на успех. Заключение сагунтинско-массалиотского союза не обещало решающего изменения сложившегося соотношения сил. Кельты в Северной Италии были уже разгромлены. Так возникло представление, что только римляне, «традиционные» противники карфагенян, могут стать средством успешного проведения антикарфагенской политики. И римляне тогда урегулировали положение в городе в пользу проримской «партии».

В какое-то время после разгрома карпесиев произошли столкновения между сагунтинцами и соседними турболетами, в ходе которых сагунтинцы аннексировали турболетскую область. В ответ на это Ганнибал явно лично отправился к турболетам, союзным с Карфагеном, чтобы ни у кого не возникло сомнения в его решительности. Это, по-видимому, дало сагунтинцам повод направить новое посольство в Рим, чтобы подвигнуть римлян на вмешательство в испанские дела. Теперь стали действовать римляне. Осенью 220 г. они направили послами в Испанию П. Валерия Флакка и Кв. Бебия Тамфила. Оба посла, которых Ганнибал встретил в Новом Карфагене, серьезно предостерегли его от нападения на Сагунт. В ответ Ганнибал указал на поведение римлян, каким уже в 221 г. (?) оно было в Сагунте, и в остальном дал ясно понять, что Рим не смеет предписывать ему, какую политику вести в Испании.

Сразу после переговоров Ганнибал послал добычу в Карфаген. Он просил у сенаторов директиву. Римские послы тоже прибыли в Карфаген, чтобы обсудить в сенате сагунтинскую проблему. Сенаторы, большинство которых было на стороне Ганнибала и лишь один Ганнон выступал в пользу римлян, отклонили требования послов, чтобы карфагеняне держались вдалеке от сагунтинцев, и указали на то, что не Ганнибал, а сагунтинцы были ответственны за конфликт. С этим ответом римское посольство возвратилось в Рим.

Вероятно, Ганнибал ожидал известий о решении сената, прежде чем предположительно весной 219 г. с частью своих сил, насчитывавших, как говорит Ливий, около 150 тысяч человек, двинуться к Сагунту, чтобы осадить город. Осада оказалась крайне затяжной. Ганнибал, который во время атаки на город был ранен в бедро, был вынужден на несколько недель передать руководство осадой Магарбалу, сыну Гимилькона, так как возникла опасность отпадения ориссов и карпесиев. Руководящие деятели этих народов арестовали карфагенских офицеров, которые по поручению Ганнибала проводили там набор, и, кажется, заигрывали с мыслью о поддержке сагунтинцев. Своим неожиданно быстрым появлением в области этих племен Ганнибал в зародыше подавил все попытки отпадения. Во время его отсутствия осада продолжалась не менее энергично. Когда Ганнибал вернулся и обозначился конец осады, сагунтинец Алкон без ведома городских властей попытался предотвратить худшее. Он явился во вражеский лагерь и стал вести переговоры о возможных условиях сдачи. Ганнибал выставил следующие требования: захваченные сагунтинцами земли турболетов должны быть возвращены, должно быть выдано все золото и серебро, находящееся как в общественном, так и в частном владении, а сами сагунтинцы, в одной одежде, обязаны покинуть город и поселиться на новом месте, которое им укажет победитель. Эти требования выходили далеко за рамки общепринятого. Алкон, хорошо знавший настроения в городе, был убежден, что погибнет, если передаст эти требования своим согражданам. И он остался в лагере карфагенян. Тогда испанец Алорк, который служил в армии Ганнибала, но был гостем сагунтинцев, предпринял попытку посредничества на основе предъявленных условий. Его усилия окончились неудачей, они только усилили стремление осажденных к саморазрушению. Если Ливий нас не обманывает, то Ганнибал использовал то обстоятельство, что сагунтинские посты вследствие появления Алорка покинули свои места, чтобы предпринять последнее и решительное нападение на город. Сагунт пал после восьми месяцев осады, т. е. приблизительно поздней осенью или в начале зимы 219 г. Добыча была огромна. Деньги Ганнибал забрал в свою военную казну, пленников раздал солдатам, а движимое имущество переслал в Карфаген.

27. II РИМСКАЯ ВОИНА (218–201 гг.)

ПРИЧИНЫ

Уже в древности оживленно спорили о причинах, которые привели к «самой памятной из всех войн, какие велись» (Ливий). Отражение этих дискуссий содержится большей частью в произведениях греческих и римских историков. Если при исследовании многих проблем карфагенской истории нам приходится слышать только голоса врагов Карфагена, то это особенно касается данного случая, ибо сообщения, которые имеются в нашем распоряжении, лишь при более тщательном рассмотрении показывают, что на вопрос о вине ни в коем случае нельзя ответить так, как утверждают авторы этих сообщений.

Хотя все античные авторы придерживаются мнения, что вина в развязывании войны (это понятие еще требует уточнения) лежит на карфагенской стороне, в деталях они все-таки значительно отличаются друг от друга.

Кв. Фабий Пиктор примечательным образом не включает Гамилькара в круг лиц, на которых он возлагает вину за начало войны. По его мнению, два фактора привели к войне: «алчность и властолюбие Гасдрубала» и неодобрениое