11 звезд Таганки - Михаил Александрович Захарчук

вашу мать, / Извиняюсь, понимать?». «Чудес в мире – как мух в сортире, а нужного чуда – не видать покуда». «Целый день генерал ум в кулак собирал. / Все кумекал в поте лица – как избавиться от стрельца. / Да в башке мысли от напряга скисли».

Любой бы другой на его месте да после такого успеха, навсегда бы остался навсегда в литературе. Тем более, что ею Лёня занимался со школьной скамьи. Да и последующие работы доказали законность его литературных притязаний.

Или взялся он, скажем, как режиссёр, снимать картину «Сукины дети». Наверное, не всем моим читателям известно, что фильм этот был завершён за… 24 дня! Чтобы со множеством действующих лиц (более шести десятков), да при разнообразных декорациях уложиться в такие сроки. Во всяком случае автору подобные рекорды неизвестны в отечественном кинематографе. Зато сам Филатов загремел в больницу.

Ну про телецикл «Чтобы помнили» и говорить нечего. Многие из вас, дорогие читатели, верно, помнят, как Лёня, превозмогая адские боли, через силу произнося слова после тяжелейшего инсульта, всё же вытягивал каждую передачу на одних обнажённых нервах и невиданной силе воли. И так было в каждом деле, за которое брался Филатов. Оно, большое или малое, становилось для него всегда главным и решающим в жизни именно в тот момент, когда он им занимался. Словно последним…

«Увы, но свою жизнь я живу быстро. Для меня самое большее мучение, когда вижу, как впустую тратятся минуты. Сейчас, например, понимаю, что после «Сукиных детей» мне кровь из носу надо было отдохнуть и подлечиться, а не сразу браться за «Любовные похождения Толика Парамонова». Следовало бы хоть чуть-чуть отлежаться. Однако я полетел в Париж, где уже находилась съемочная группа. Меня покачивало, как на штормовой палубе. Чувствовал: координация движений нарушена. Французы за моей спиной спрашивали у актеров: «Этот ваш режиссёр? Он что, пьёт?» Друзья мне говорили: «Лёня, остановись, так работать нельзя». Но я, – такая дурная, брат, натура, – пропускал всё это мимо ушей. Чепуха, полагал. Сейчас понимаю, что судьба меня предупреждала: мужик, сделай паузу, переведи дух. Тем более, что и на самой картине как будто лежала печать проклятия. Из рук всё валилось, финансирования не хватало. Во время съёмок на русском кладбище ограбили съёмочную группу, разбив стекло в машине. А директор в парижском аэропорту забыл негативы с отснятым материалом. Но и это предупреждение судьбы я проигнорировал. В результате фильм остался незавершенным. Сегодня завершить его уже невозможно. А ещё я совершил огромную глупость, взяв себе главную роль. Играл бы другой актер, фильм ещё можно было доснять. Умирать буду – не прощу себе этой ошибки – собственной жадности».

…Родители Лёни – однофамильцы. Познакомились во время войны благодаря именно данному обстоятельству. Мама, Клавдия Николаевна, работала на заводе в Казани. Парторг однажды раздал девушкам списки холостых бойцов, которые желали заочно познакомиться с девушками. Так Филатовы и переписывались до конца войны. А после Победы сыграли свадьбу. Лёня родился в 1946-м. Когда ему исполнилось семь лет, родители разошлись. Мама с сыном уехали в Ашхабад к дальней родне. Оттуда, из пыльной Туркмении, Леонид прибыл в столицу СССР, чтобы поступить на режиссерский факультет ВГИКа. Сомнений в том, что поступит не испытывал ни малейших.

«Всё это было от моей провинциальной наглости, а не от уверенности в собственных силах, – вспоминал в наших беседах. – Я понял, как огромна Москва и как в ней много таких "гавриков", как я. Выяснилось, что во ВГИКе меня никто не ждёт. Ну что ж, пошёл и сдал экзамены на актерский факультет Щукинского училища».

В 1969 году 22-летнего выпускника «Щуки» приняли в Театр на Таганке. Это было лучшее за всю историю «Таганки» пополнение, ничуть не уступавшее первому любимовскому набору, получившему название «кирпичей». Смотрите, кто пришёл с Леонидом Филатовым: Виталий Шаповалов, Иван Дыховичный, Наталия Сайко, Борис Галкин, Александр Пороховщиков.

«Я, конечно, не был среди ребят заморышем. Потому что, откровенно тебе говорю, мечтал стать, как минимум союзной знаменитостью, а, если повезёт, то и мировой. А уж осчастливить собой всё человечество и навсегда остаться в памяти благодарных современников – это, как бы само собой подразумевалось. Не получилось, однако. Любимов круто и споро привёл меня, других ребят однокурсников в чувство. Но всё-таки тогда и потом я испытывал настоящее удовлетворение. Понимаешь, «Таганка» явилась для меня самым счастливым местом во всей нашей несчастной стране. Здесь я встречал и весьма близко узнавал людей, даже о мимолетном знакомстве с которыми можно было только мечтать из моего ашхабадского далёка. Юрий Любимов, Владимир Высоцкий, Юрий Трифонов, Белла Ахмадулина, Федор Абрамов, Сергей Параджанов, Альфред Шнитке, Булат Окуджава… "Таганка" – это университет жизни. Здесь вблизи я видел замечательные образцы человеческой отваги, хотя не менее близко сталкивался и с человеческой трусостью. Именно в этом доме я научился жалеть и прощать. Другое дело, что в пору юности я наивно думал, что и весь окружающий меня мир так же нормален и прекрасен, как "Таганка"».

…Десятилетие «второго творческого призыва» в Театре на Таганке с особым шумом не отмечалось, но кое-какие мероприятия всё же проводились. Помню это потому, что именно на конец семидесятых приходится моё тесное сближение с этим необычным творческим коллективом и его руководством. Здесь не время и не место лишний раз распространяться о собственных перед ними заслугах, однако факт тот, что однажды я сильно пригодился дирекции театра, а в другой раз серьёзно помог Владимиру Высоцкому при строительстве его дачи в Пахре. После чего стал как бы «своим человеком» среди таганковцев. О некоторых из них написал в военные газеты: (Высоцкий, Золотухин, Славина, Смехов, Васильев, Дупак, Любимов). Но с Филатовым никаких отношений не наладил. Сказать по правде, Лёня тогда ничем особенным в моём представлении и не выделялся. Даже о том, что он пишет стихи, эпиграммы, драматические вещи я и не знал вовсе. Лишь несколько лет спустя мы с Лёней не то чтобы подружился, но перешли на «ты» и до самой его смерти встречались, как говорится, к обоюдному удовольствию. И об этом есть смысл порассказать подробнее, поскольку «открыл» для меня Филатова как бы заново Калягин. Оба они окончили Щукинское училище. До 1967 года работали вместе на Таганке и были очень дружны. Однажды мы с Александром Александровичем «за рюмкой чая» заговорили о бурных событиях, которые в то время разворачивались вокруг Любимова в связи с его репетициями «Театрального романа» М.Булгакова. Мудрый Калягин уже тогда заметил: «Петрович этой постановкой готовит себе трамплин для прыжка на Запад». С капитанским задором