11 звезд Таганки - Михаил Александрович Захарчук

И пусть я никогда спектакля не увижу,

Зато я буду знать, что был такой спектакль

О не лети так жизнь, я от ветров рябой.

Мне нужно этот мир как следует запомнить.

А если повезет, то даже и заполнить,

Хоть чьи-нибудь глаза хоть сколь-нибудь собой.

О не лети так жизнь, на миг хоть, задержись.

Уж лучше ты меня калечь, пытай, и мучай.

Пусть будет всё – тюрьма, болезнь, несчастный случай.

Я все перенесу, но не лети так, жизнь».

* * *

«Наблюдал я, как Леня медленно не то чтобы входил, „вползал“ на Таганку, очень осторожно, пробиваясь между тогдашними уже мастодонтами: Высоцким, Губенко, Демидовой. Нельзя сказать, что после какой-то роли, сыгранной Филатовым, все ахнули и он встал вровень с Высоцким. Не было такой роли. А была какая-то очень духовная роль в этой компании, которая, в общем-то, не была компанией добряков и не стала бы с любовью пододвигаться при любом натиске извне, а все-таки для Лени раздвинулась и нашла место. Я думаю, что дело тут не в какой-то актерской удаче, а в том, что Леня внес в этот необыкновенный, разнообразный, талантливый спектр личностей, из которых состояла Таганка, свою личностную окраску, такую своеобразную, которую не спутаешь ни с чем, как бы ерническая Таганка. Поскольку Таганка – детище 60-х годов, романтический статус ее создателей и почитателей очень ценился, некий такой романтический либерализм. И вдруг Леня позволяет себе выступать, в общем-то, пародистом романтических постулатов такой Таганки. В том, что его приняли в театре, сказалось здоровье труппы, которая ощутила как необходимость вот эту ерническую краску. Отношение к Таганке у Леонида бесконечно уважительное. Я бы сказал, что, может быть, самым главным романтиком из таганковцев оказался Леня. Когда настали дни перемены руководства театра и Анатолий Васильевич Эфрос пережил не лучший год с этим театром, как и театр с ним, то огромное количество любимовских романтиков проявили себя вполне разумными и прагматическими существами, которые попытались каким-то образом приспособиться к ситуации. Безумствовало очень мало народу. Самым главным романтичным безумцем был Леня, который на всех углах кричал о случившемся. Можно было подумать, что он внебрачный сын Любимова, а все остальные из детского дома». Сергей Соловьёв, кинорежиссёр.

* * *

Во всех справочниках и энциклопедиях о Леониде Алексеевиче Филатове говорится: советский и российский актёр, режиссёр, поэт, публицист, народный артист России. И это сущая правда. В перечисленных ипостасях он успел за недолгую жизнь (умер в 56 лет) сказать своё, неповторимое слово. Вот его главные спектакли в Театре на таганке: «Что делать?», «Мастер и Маргарита», «Вишнёвый сад», «Дом на набережной», «Пристегните ремни», «Пугачёв», «Антимиры», «Товарищ, верь», «Гамлет», «Павшие и живые», «Жизнь Галилея». В кино вообще сыграл 41 роль. (Для сравнения: у Аллы Демидовой их 45. Золотухин не в счёт. Он побил все рекорды среди таганковцев).

Вот достижения Филатова на литературном поприще. У него вышли книги «Про Федота-стрельца, удалого молодца», «Большая любовь Робина Гуда», «Любовь к трём апельсинам», «Лисистрата», «Театр Леонида Филатова», «Я – человек театральный», «Сукины дети». Он автор пьес «Пёстрые люди», «Часы с кукушкой», «Художник из Шервудского леса». Написал песни к спектаклям «Театр Клары Газуль», «Мартин Иден», «Когда-то в Калифорнии», «Геркулес и Авгиевы конюшни». Был соавтором спектакля «Под кожей статуи Свободы». Вместе Владимиром Качаном выпустил диск с песнями «Оранжевый кот».

А чего стоит десятилетие Филатова, отданное телевидению. Имею в виду его пронзительную личную телепрограмму «Чтобы помнили», посвящённую незаслуженно забытым, хотя и известным в прошлом артистам, покинувшим сей бренный мир. 113 передач сделал Леонид Алексеевич, а 114 и последняя была посвящена уже самому автору. Правда, что не забытому. Видит Бог, всякий раз, когда смотришь эти телепередачи, слёзы на глаза наворачиваются, хотя не причисляю себя к сентиментальным людям. Не случайно же за свой телецикл Филатов получил Государственную премию и специальную премию «ТЭФИ».

При всём притом, задумываюсь сейчас: что же составляло стержневую сущность Леонида Алексеевича, дорогого моему сердцу Лёни? В чём было его главное жизненное призвание? И не нахожу ответа на, казалось бы, простые вопросы. В том смысле, что на «Таганке» трудилось несколько таких довольно известных «многостаночников», как Филатов. Это, прежде всего, Владимир Высоцкий. Затем – Валерий Золотухин, Алла Демидова, Вениамин Смехов, Николай Губенко, Иван Дыховичный. Но кто же станет отрицать тот факт, что Высоцкий – прежде всего гениальный русский поэт, потом – актёр. Золотухин – актёр, затем – певец и литератор. Демидова – актриса, потом уже – философ-теоретик. Смехов – актёр, затем – режиссёр, популяризатор театра и литературы. Губенко – актёр, далее – политический деятель, режиссёр. Дыховичный – актёр, затем – режиссёр. То есть все они изначально были лицедеями. А всё остальное, что потом у них случалось в творческих биографиях, можно рассматривать лишь как увлечение разной степени серьёзности. Ну, как нечто, сродни хобби.

Пример с Филатовым – разительно противоположный. Стоило ему напечатать в «Юности» (1987 год) своего Федота-стрельца, как это поэтическое произведение народ вмиг разобрал на следующие звонкие искромётные цитаты: «Чтоб худого про царя / Не болтал народ зазря, / Действуй строго по закону, / То бишь действуй… втихаря». «Ну и ушлый вы народ – / Ажно оторопь берет! / Всяк другого мнит уродом, / Несмотря, что сам урод». «Утром мажу бутерброд – / Сразу мысль: а как народ? / И икра не лезет в горло, / И компот не льется в рот!». «Хороша ль, плоха ли весть, – / Докладай мне все как есть! / Лучше горькая, но правда, / Чем приятная, но лесть! / Только если энта весть / Снова будет – не Бог весть, / Ты за эдакую правду / Лет на десять можешь сесть!». «Сознаю свою вину. / Меру. Степень. Глубину. / И прошу меня направить / На текущую войну. / Нет войны – я все приму – / Ссылку. Каторгу. Тюрьму. / Но желательно – в июле, / И желательно – в Крыму». «Ты у нас такой дурак / По субботам али как?». «Коли шансы на нуле, / Ищут злата и в золе! / Девка тоже в смысле рожи / Далеко не крем-брюле!». «Что касается ума – / Он светлехонек весьма: / Слава Богу, отличаем / Незабудку от дерьма!». «Вот не стану есть икру, / Как обычно, по ведру, / И на почве истощенья / Захвораю и помру!». «Энто как же,