Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

меньшевиков) были страшно далеки от реальных матросов. Они непроходимо глупы и до маразма зациклены на марксистских догматах. Во-вторых, Сталин утверждает, что социал-демократы (в том числе и большевики!) не имели никакого отношения ни к организации мятежа 1905 года в Севастополе, ни к последующим событиям уже в ходе мятежа. Наконец, в-третьих, Сталин прямо утверждает, что, прежде всего, из-за фактического предательства и самоустранения социал-демократов этот мятеж и был подавлен.

* * *

Между тем севастопольские революционеры уже готовились к следующему акту разыгрываемого ими кровавого спектакля – похоронам "невинно убиенных у здания тюрьмы". Все делалось для того, чтобы похороны стали новой массовой провокацией против властей. Особая роль была определена в этом действе П.П. Шмидту, который в эти дни проявляет исключительную активность, беспрерывно выступая на всех возможных митингах и сборищах, непременно обличая там реакционную сущность царизма.

Итак, 20 октября 1905 года в Севастополе с разрешения властей похоронили восьмерых убитых (в это число вошли и умершие позднее от ран) у тюрьмы с участием многочисленных жителей Севастополя.

Из донесения А.П. Бельского командиру корпуса жандармов о похоронах убитых во время демонстрации в Севастополе 18 октября: "…С Приморского бульвара толпа двинулась к городской больнице, в церкви которой должно было проходить отпевание убитых православных (тела евреев были отправлены на еврейское кладбище). После отпевания процессия с траурными флагами, красными знаменами и массой венков, между ними от РСДРП, от еврейской группы той же партии, от сионистов, от партии социалистов-революционеров, тронулись на кладбище среди образовавшейся по обеим сторонам улице живой цепи. Играл оркестр военной музыки, а так же воспитанников Реального училища, откуда инструменты были взяты по распоряжению городского головы, так как начальство училища противилось этому.

Собравшаяся на похороны толпа, среди которой было больше любопытствующих, достигала 10–12 тысяч человек. На кладбище по особому расписанию говорились речи… Из речей особенно зажигательное слово произнес лейтенант Шмидт: «Граждане! У могил говорят молитвы. Да уподобятся молитвам наши обещания, которые мы произносим здесь над прахом жертв произвола.

20 октября 1905 в Севастополе хоронили погибших

Обещаем, что раз данная нам свобода никогда и никому не будет отдана. Обещаем, клянемся! (Толпа клянется). Пример этих безвременно погибших послужит укором плеяде опричнины; поклянемся, что этого больше не допустим. Да услышат клятву души жертв… (Более точный, полный текст речи Шмидта приводится в документе 48, но и без того, трудно назвать речью этот горячечный бред…). Последним речь произносил Орловский в духе речи лейтенанта Шмидта – говорил настолько страстно, что упал без чувств… Полковник Бельский".

Вообще знаменитая клятва в советское время часто публиковалась в книгах о П.П. Шмидте. Считается, что эту клятву он сам и придумал. Вот типичный текст о том, как произносилась эта клятва и как внимала толпа П.П. Шмидту: «У гробов полагается творить молитвы, но, да уподобятся молитве слова любви и данной клятвы. Страшное, невиданное преступление. Великое, непоправимое горе. Клянемся усопшим, что мы никогда и никому не уступим ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав. Клянемся, что всю силу, всю душу, самую жизнь мы положим за сохранение нашей свободы! Клянемся, что всю общественную работу мы отдадим на благо рабочего, неимущего люда! Клянемся им, что между нами не будет ни еврея, ни армянина, ни поляка, ни татарина, и что все отныне будем равные братья Великой Свободной России! Клянемся им, что мы доведем их дело до конца и добьемся всеобщего избирательного права!»

«Клятва лейтенанта Шмидта», иллюстрация из итальянской газеты «II Secolo», 1905 г.

В едином порыве клятва была поддержана всеми, даже черносотенцы не осмелились выступить, особенно после разговора с ними Шмидта. «Клятва» разошлась по всему Севастополю и была передана по телеграфу в крупные города России, в петербургские и московские газеты".

Кто бы сомневался! Именно для того, чтобы "клятва" разошлась по всей России ее и сочинили, и произносили, "клятва Шмидта" ни что иное, как еще одна охапка хвороста в костер русской революции.

Вот как об участии Шмидта в захоронении «жертв революции» пишет его сестра Анна Избаш: "На еврейском кладбище Шмидт говорить уже не мог: с ним сделался острый припадок болезни почек, которой он давно страдал, и по моему настоянию, он уехал домой".

Закономерен вопрос: почему жертв революционных выступлений хоронят именно на еврейском кладбище? Получается, что люди иных национальностей особенно и не бунтовали. К сожалению, полный список имен погибших в те дни отсутствует, и нет возможности восстановить всех, кто был убит поименно. Однако совершенно ясно, что еврейское кладбище упомянуто в той связи не случайно.

Что касается припадка Шмидта от болезни почек, то здесь будем снисходительны к сестре. На всем протяжении своего довольно длинного повествования о брате, Анна Избаш ни разу не упоминает о его психическом заболевании, ведя разговор только о почечной болезни. На самом деле со Шмидтом на еврейском кладбище случился очередной нервный срыв.

Можно только представить обстановку на этом кладбищенском митинге. Зрелище было еще то! В начале истерил известный мастер эпатажа П. Шмидт, да так, что в конце его речи, по свидетельству очевидцев, с ним начались судороги, Шмидт упал с табуретки, на которой стоял, и бился в припадке эпилепсии, захлебываясь обильной пеной. Думаю, что собравшиеся оценили всю силу страсти оратора. Когда же, взобравшийся на табурет, следующий оратор Орловский, кричал проклятья властям, то довел себя до потери сознания и свалился рядом со Шмидтом… Собравшиеся, думается, пребывали в настоящем шоке. По сути дела это был никакой не митинг, а самый настоящий шабаш в лучших традициях шаманов и прочих предводителей оккультных сект. Говорить о том, что все было импровизацией, не приходится. Чтобы поставить такой спектакль, надо было еще найти достойного режиссера! Ну, а тот факт, что Шмидт оказался в данном спектакле на одной сцене с сионистами, лишний раз говорит за то, что история с попыткой образования еврейскими кругами Одессы Южнорусской республики и участие в этом проекте П.П. Шмидта имеет под собой реальную основу.

* * *

Когда о шабаше на городском кладбище доложили, вернувшемуся с моря командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Чухнину, то в частном разговоре он, якобы, сказал:

– Месяц тому назад я бы его без разговоров повесил собственной властью, теперь же, оказывается, и судить нельзя!

На самом деле все было несколько иначе. «Он (Чухнин – В.Ш.) в Морском собрании собрал гг. офицеров своих для бесед по вопросам дня и высказал им, – писал в полночь с 3