Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

произошли трагические события у городской тюрьмы, пролилась первая кровь. События у севастопольской тюрьмы сыграли особую роль в дальнейшей судьбе Шмидта. До сих пор вокруг этой темной истории ходит немало слухов и недомолвок. Так что же на самом деле произошло около городской тюрьмы, и какова роль в этой трагедии П.П. Шмидта? Когда Севастополь захлестнула волна митинговой страсти, наступало время ораторов-демагогов, и уж там-то Шмидту равных не было!

Итак, на следующий день после опубликования манифеста о свободах некие Инна Смидович, Канторович, Берлин и известный эсер Никонов собрали сходку на Екатерининской улице напротив музея Севастопольской обороны. Появился на трибуне и Шмидт. Произнеся полную патетики и лозунгов речь, он в ее конце призвал всех собравшихся идти освобождать политических заключенных к зданию городской тюрьмы. Это была откровенная провокация, так как было совершенно ясно, что никто митингующим двери тюрьмы не откроет и произойдет вооруженное столкновение. Требовали митингующие и возвращения доктора-эсера Никонова на место старшего врача городской больницы, откуда он был выдворен, так как, занимаясь революцией, он откровенно манкировал своими обязанностями.

Затем выступающие ораторы сами избрали себя в городской совет народных депутатов. Там оказались все те же лица: Смидович, Канторович, Берлин и Никонов. Председателем совета был определен Конторович. Уже в первом своем воззвании совет потребовал власти выдать им 300 револьверов для вооружения боевиков, а кроме того пригрозил, что любые антисемитские высказывания, не говоря уже об аресте евреев, будут восприняты как антиреволюционные действия, и вызовут вооруженные столкновения с жертвами.

После митинга, Шмидт во главе толпы направился к зданию тюрьмы освобождать политических заключенных. Там Шмидт вызвал начальника тюрьмы и начал требовать, чтобы всех заключенных (в том числе и уголовных, а не только политических, как будут утверждаться позднее!) немедленно выпустили на свободу. Разумеется, на это пойти начальник тюрьмы не мог. О требованиях демонстрантов было официально сообщено городскому полицмейстеру В.Я. Попову и жандармскому полковнику А.П. Бельскому. Демонстранты стояли у ворот в ожидании, что к ним выйдет представитель администрации и сообщит о мерах, которые полагает предпринять власть. Из ее представителей в здании управления тюрьмы находились помощник полицмейстера Битнер и адъютант штаба крепости капитан Оллонгрен. Людям было заявлено, что для принятия решения по их требованиям в тюремный замок ожидается прибытие полковника А.П. Бельского и полицмейстера В.Я. Попова. Чтобы не терять время даром, революционеры начали новый митинг, обвиняя власти во всех мыслимых и немыслимых грехах. Разумеется, больше всех выступал П.П. Шмидт. Ситуация быстро нагнеталась. Напряжение среди людей возрастало. Все больше слышались недовольные возгласы. Когда градус нервозности толпы достиг необходимого уровня, провокаторы перешли от слов к делу и начали кидать камни в окна тюрьмы.

Тогда ворота открылись, и взвод солдат выстрелил поверх голов, Шмидт кричал, призывая идти на штурм, сам, при этом, оставаясь в стороне от толпы. Вскоре толпа, веря в свою безнаказанность, попыталась ворваться в тюремный двор. Митингующими была сломана калитка тюрьмы и некоторые из них, проникнув внутрь, набросились на нижних чинов 3-го взвода 3-й роты 49-го пехотного Брестского полка. Из толпы произведен провокационный одиночный выстрел. Тогда командир взвода унтер-офицер Тарас Жупин «решительными действиями удалил толпу». Толпу оттеснили от стен тюрьмы штыками. Затем началась перестрелка. Вначале раздались новые провокационные выстрелы из толпы, в ответ начали стрелять и солдаты.

На 9 часов вечера у стен тюрьмы было убито 3 человека, 16 тяжело ранено и обнаружено примерно 20–25 легкораненых. Кем в тот день был отдан приказ открыть огонь по безоружной толпе, так и не выяснили. Расследованием занимался прибывший на место трагедии командир Брестского полка полковник И.А. Думбадзе. Несмотря на энергию, проявленную при опросе своих подчиненных он так и не смог получить вразумительных ответов, найдя их «сбивчивыми и странными», что было вполне естественным потому, что команды, как таковой, на стрельбу не было. Дежурная рота была спровоцирована на стрельбу неожиданно напавшими на солдат манифестантами. Такое заключение вполне подтверждается материалами, изложенными в следующем документе за № 37: Из донесения контр-адмирала Спицкого товарищу министра внутренних дел о расстреле демонстрации в Севастополе 18 октября 1905 года: "…Между тем, к тюрьме толпа все больше и больше теснила войска, стали слышаться угрожающие возгласы и, наконец, стала ломиться в ворота тюрьмы, с целью добиться осуществления своего требования силой; затем сойдясь вплотную с нижними чинами, стала их сталкивать и пытаться отнять ружья. Солдаты, не ожидая команды офицера (здесь присутствовали начальник комендантского отделения капитан Оллонгрен, командир батальона и др.) дали залп; толпа бросилась в разные стороны, на месте остались убитыми два: 1) человек в форме матроса с надписью на фуражке «матрос 3-го экипажа Бобок»; 2) молодой человек по виду еврей, звание и фамилию коего не выяснили; умерло от ран в больнице четверо: 1) ростовский мещанин Дмитрий Борисов; 2) рядовой Брестского пехотного полка Владимир Правденко; 3) мещанка города Гродно Софья Лейбовна Лопшиц; 4) молодой человек неизвестного звания; и доставлено в больницу для оказания медицинской помощи 14 человек раненых. Градоначальник контр-адмирал Спицкий".

Среди вскоре умерших значились такие господа, как Файфель, Заколинский, Авраам Шпрингер… Среди раненных значились некие С. Пресс, М. Лапп, С. Шкурк… О национальной принадлежности "авангарда демонстрантов" можно даже не гадать… Весьма любопытен и самый активный персонаж событий у тюрьмы некий матрос Бобок. Что это был за матрос, автору выяснить так и не удалось. Но настораживает надпись на его матросской ленте, приведенная в донесении контр-адмирала Спицкого, видимо старого моряка она также весьма озадачила. И не мудрено! Дело в том, что на матросских лентах в то время значились только наименования флотского экипажа, в котором проходил службу тот или иной матрос, т. е. в данном случае надпись должна была быть "3-й флотский экипаж", но уж никак не "матрос 3-го флотского экипажа Бобок". Совершенно очевидно, что ленту изготовляли в спешке, специально для переодетых провокаторов и убиенный Бобок на самом деле никаким матросом не было.

Заметим, что Петр Петрович Шмидт, весьма активно выступавший на митинге перед тюрьмой в ворота, однако, не полез, а наблюдал за развитием событий издали. Когда же началась стрельба, то, бросив на произвол судьбы пришедших с ним людей, Шмидт поспешил в городскую думу, где принялся истерично кричать о принятии решительных мер к виновным в пролитии крови. Виновными он, разумеется, считал не друзей-провокаторов, а представителей власти.

Что касается Шмидта, то он в тот же вечер появился и на трибуне Севастопольской городской думы, где выступил с пламенной речью о зверствах власти у стен тюрьмы, о манифесте и о немедленном освобождении всех политических заключенных. Дума