Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Решеток, правда, нет, и для посторонних ничего не заметно, но в подоконниках забиты толстые прутья, так что не только нельзя уйти из окна, но даже и головы не просунешь. Так и сиди как арестант. В пять часов окончишь работу, придешь поужинать и не знаешь, куда девать эти два часа, так как поверка у нас в восемь часов… В праздники до поздних часов приходится пользоваться билетом не более одного раза в месяц, и то при хорошем поведении…»

Это письмо шло первым под рубрикой «Письма матросов о невыносимых условиях службы в Черноморском флоте». Даже неспециалисту видно, что письмо изобилует пропагандистскими штампами. Можно согласиться с историком Б. Никольским, который относительно "ужасов" приведенных в данном письме заметил: "Для людей, знакомых с военной службой, подобные «невыносимые условия» могут показаться детским лепетом мальчиков детсадовского возраста, избалованных мамками и няньками, а не воплем души здоровых, крепких как буйволы деревенских и рабочих парней, не моложе 21 года, призванных защищать Родину…" А вот еще одна из статей, опубликованная в газете «Пролетарий» № 26 за 1905 год и сетующая на зверства властей на июньскую попытку вооруженного захвата власти в Севастополе: "…Сначала предполагалось захватить оружие, находящееся в экипажных помещениях, выгнать (!!!) матросов, вооружить их, немедленно посадить на суда, развести пары и идти к «Потемкину», перебив предварительно начальство. Одновременно с этим предполагалось отрядить часть матросов для порчи проводов, с целью отрезать сообщение с городом, часть для захвата крепостных батарей (последнее надеялись осуществить потому, что батарейная команда обещала сдаться, как только матросы нападут) и часть для караула у ворот офицерского двора, с тем, чтобы воспрепятствовать побегу офицеров, могущих поднять тревогу в городе. Вот таков был наш план… Но при подсчете сил, нас оказалось мало. Для захвата оружия в экипажах предполагалось по сотне на экипаж и так как их девять, то нужно было 900 человек. Собрание было экстренное, много товарищей о нем не знали и вследствие праздника разошлись утром по городу, к тому же много было наряжено в патруль. Нас было слишком мало. Восстание могло не удаться. Пришлось отложить на завтра… Назавтра нам объявили, чтобы мы готовились к смотру, что приедет главный командир Чухнин… В строю нас продержали до обеда и объявили, что командир не приедет. Нас распустили. Возвратившись в казармы, мы увидели, что оружие исчезло. Теперь мы поняли, зачем нас держали во дворе. Пока мы ждали Чухнина, оружие вывезли в порты. Мы попали в ловушку…. Вскоре приехал адмирал и объявил о нашем аресте. Нас окружила рота. Когда мы вышли во двор, он был заполнен войсками. Мы проиграли. Нас увели на баржу и в ней свезли в крепость. Там уже было 700 прутовцев (т. е. матросов арестованных на восставшем транспорте «Прут» – В.Ш..). После нас в тюрьму привели еще до 1500 человек, арестованных в тот же день… В крепости мы пробыли 2,5 месяца… Потрясенные расстрелом четырех матросов с «Прута». Кто там был? Адаменко, Петров, Титов или Черный – мы не знаем. Но мы не могли больше оставаться в этой крепости… Мы стали настойчиво требовать или освобождения или суда.

На другой день после заявления нами решительных требований, нас отвезли на броненосце «Три Святителя» под сильной охраной в Одессу. Здесь нам выдали армейское обмундирование и объявили, что нас отправляют в Харбин, чтобы там, в рядах армии, мы «искупили» нашу вину и смыли «это пятно». Дорогой в Харькове нам, пишущим эти строки, удалось бежать и пробраться за границу. Но последние события в России нас снова зовут туда. Мы не можем не быть в борьбе за свободу народа, мы не можем спокойно из-за границы смотреть на нашу родину и мы там будем… Матросы И.Д. и И.Н."

Что здесь сказать? Картина в точности такая же, как была и на мятежном броненосце "Потемкин". Там так же заговорщики силой выгоняли матросов на палубу и избивали за попытку есть борщ. Если что и удивляет в письме неких И.Д. и И.Н., то это потрясающая беззубость властей, которые, по существу, спустили дело на тормозах и более чем снисходительно отнеслись к зачинщикам вооруженного мятежа в Севастополе. На минуту представим, что если бы нечто подобное некие лица попытались организовать в Севастополе в 30-х или 50-х годах ХХ века, думается, поездкой в Харбин они бы не отделались. Кстати, насчет искупления вины "кровью" в Харбине тоже вранье, т. к. к этому времени война с Японией уже давно закончилась. Как известно мирный договор был подписан еще 23 августа (5 сентября) 1905 года. Разумеется, что после таких "репрессий" революционеры всех мастей четко уяснили, что «всех на каторгу не пошлешь» и, затевая новую бузу, они ни чем особым не рискуют.

* * *

Но публикацией одних лишь подметных писем о тяжкой доле черноморских матросов революционеры не ограничились. Еще до публикации царского манифеста, в Севастополе появились вооруженные боевики, которые начали искусственно нагнетать ситуацию.

Из донесения жандармского полковника А.П. Бельского командиру отдельного корпуса жандармов о демонстрации 14 октября 1905 года: "В 6 часов вечера 14 сего октября в г. Севастополе по Нахимовскому проспекту, когда там было много гуляющей публики, по направлению к Приморскому бульвару проходило несколько подгулявших человек, призываемых к отбытию воинской повинности, с пением солдатских песен… В 7 часов на том же проспекте около дома Эрихса послышался пронзительный свист, и на середину улицы к этому месту стал сходиться с шумом разный народ: ремесленники и рабочие, преимущественно евреи. Образовалась толпа человек 400–500. Будто бы какой-то еврей с крыльца магазина Зусмана стал что-то говорить, и тут же из толпы были брошены прокламации. После этого сейчас же собралась толпа с криком и свистом направилась к Приморскому бульвару…, но, не доходя, остановилась у здания Государственного банка, где, как говорит пристав 1-го участка, кто-то из толпы стал кричать: «Долой полицию, бей ее», и кто-то ударил пристава палкой по спине и по ступне ноги, почему он был лишен возможности принять участие в прекращении беспорядка. В это время от Приморского бульвара подходила рота 50-го пехотного Белостокского полка. Увидев ее, толпа в беспорядке с криком и свистом направилась опять по Нахимовскому проспекту к Б. Морской улице, разбегаясь по прилегающим переулкам. Часть же толпы, убегая от преследовавшей роты, успела достигнуть до полутемного Почтового переулка, откуда и рассеялась по другим улицам. Разбегаясь из этого