Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

«наем» Шмидта на революционную борьбу полностью исключать нельзя. Впрочем, если даже все обстояло именно так, то одесские деятели наняли действительно нужного им человека, так как стремление Шмидта к вселенской славе в данный момент полностью совпадало с планами одесских сепаратистов. Озвучив версию Н. Старикова и дополнив ее своими рассуждениями, я, разумеется, лишь попытался смоделировать возможную ситуацию. Было ли так на самом деле нам, увы, неизвестно.

Как бы то ни было, но в целом наш герой и в данном случае снова выходит сухим из воды. Вот уж воистину, не имей двух с половиной тысяч рублей, а имей дядюшку адмирала или заинтересованных в тебе банкиров! При этом, дядя старается обеспечить племяннику возвращение капитаном на коммерческий флот. Никакого вопроса о больных почках и негодности для морской службы уже опять не стоит! Петр Шмидт снова совершенно здоров и может плавать по всем океанам и морям мира!

* * *

История с присвоением Шмидту чина капитана 2 ранга до сих пор волнует историков и почитателей Шмидта. Одни видят в этом «ужасающую подлость царизма» по отношению к «красному лейтенанту», другие попросту сами производят Шмидта в капитаны 2 ранга. Поэтому в данной истории следует разобраться подробней. Начнем с того, что в российском дореволюционном флоте действительно существовала практика присвоения увольнявшимся в отставку офицерам следующего чина от лейтенанта до адмирала, но с обязательной приставкой «в отставке». При этом выслуженную пенсию увольняемый получал по своему фактическому чину, а чин, присвоенный при увольнении, был всего лишь почетной наградой, не имевшей никакого финансового выражения. Таким образом, государство, выражая признательность офицеру за его службу, не несло никаких дополнительных финансовых расходов. Отставному офицеру разрешалось носить мундир с погонами чина, полученного по выходу в отставку, но с нашитым на нем особым «отставным» галуном, обозначающими, что данный чин является офицером отставным, а не действительным. При этом повышенный отставной чин присваивался исключительно офицерам добросовестно и честно отслужившим свою службу. Как мы видим, система была весьма уважительная и продуманная по отношению, к заслуженным офицерам.

Военно-морской историк В.Ю. Грибовский, рассуждая о моральных принципах русских морских офицеров начала ХХ века, пишет: «Несомненными достоинствами российских морских офицеров были верность долгу и присяге, сравнительно высокий уровень образования, в том числе и специальной подготовки. Знания и служебное рвение ценились начальством, но в мирное время если и влияли на продвижение по служебной лестнице, то в пределах своего выпуска из Морского кадетского корпуса. Корпоративность и товарищеские отношения, характерные для офицеров российского флота, имели и положительное значение. Соблюдение кодекса чести и стремление отличиться в целом высоко ставились в офицерской среде, так же как и личная храбрость. Надо признать, что присвоение казенных денег (растрата) и использование служебного положения офицерами и адмиралами не были частыми явлениями. Наиболее серьезные случаи заканчивались судом или отставкой с погашением долга, и иногда приводили, к самоубийству виновника, пытавшегося таким образом смыть с себя позорное пятно". Увы, последнее явно не о нашем герое…

Теперь непосредственно о Шмидте. Третья отставка, по скандальности намного затмила две предыдущие и поэтому, совершенно справедливо, никакого «почетного» чина Шмидту не светило с самого начала. Я не знаю, делал ли что-то для племянника в данном случае дядя. Но даже если и делал, то в Морском министерстве чинопроизводство Шмидта было невозможным, так как лицам, увольняемым в дисциплинарном порядке (а именно так увольняли Шмидта) чина и мундира испрашивать вообще не полагалось.

А потому Петра Шмидта так и заносят в высочайший указ на увольнение именно лейтенантом. Оговоримся, что увольнение в отставку без производства в следующий чин, да еще без права ношения мундира, было по тем временам уже серьезным наказанием. В глазах окружающих это был позор и Шмидт не мог не переживать по данному поводу. Отказа в производстве в следующий чин, да еще лишение мундира означал для всех, что лейтенанта Шмидта не просто увольняли, а фактически изгоняли с военно-морского флота.

Но наш Шмидт не лыком шит! При получении телеграммы об отставке он решает самому произвести себя в следующий чин. Почему Шмидт так поступает? Во-первых, из-за уязвленного самолюбия: коль вы меня обидели, то я сам себя награжу. Во-вторых, для поднятия своего престижа в глазах черноморских офицеров. Пока же на Черноморский флот придет последний номер журнала «Морской сборник», с изложением приказа по его увольнению, пройдет некоторое время. Именно поэтому, получив телеграмму, Шмидт посылает прислугу за погонами капитана 2 ранга, цепляет их к сюртуку и, таким образом, фотографируется у севастопольского фотографа, чтобы запечатлеть себя капитаном 2 ранга. Кстати, эта самозванческая фотография Шмидта одна из самых знаменитых. Фотографию Шмидта в не принадлежащей ему форме, не понимая всей двусмысленности ситуации, прилежно публикуют во всех изданиях, посвященных нашему герою. Кстати и на «Очаков» Шмидт так же прибудет в погонах капитана 2 ранга, в них же он будет обходить на миноносце и эскадру.

В 90-е годы Россию захлестнул вал самозванчества. Уже не «дети», а «внуки» лейтенанта Шмидта массами надевали на себя не принадлежащие им погоны, обвешивались купленными по дешевке медалями и орденами, сами себя, производя в герои. Воистину любая смута – это время людей с психологией Шмидта. Впрочем, обман все равно бы быстро раскрылся, так что на что в данном случае рассчитывал Шмидт, непонятно.

* * *

Но вернемся к Петру Шмидту. Именно во время «обретения» им нового чина, собственно говоря, и начинается знаменитый "почтовый роман" Шмидта. Наш герой, буквально, закидывает мадам Ризберг своими письмами. Всего он написал их ей больше сотни. В одном из первых, Шмидт, кстати, отсылает ей и свое фото, на котором он позирует в позе "изрядной задумчивости" при чужих погонах. Сама Ида, судя по ее воспоминаниям, уже была и не рада тому, что опрометчиво дала адрес "странному офицеру". Прежде всего, она, несмотря на наличие, весьма свободного нрава, состояла замужем и письма постороннего мужчины ее компрометировали. Ризберг пытается образумить Шмидта, а потом вообще перестает ему отвечать. Но от нашего героя не так-то просто избавиться! Он маниакально настойчив и начинает отправлять ей письма ежедневно, а затем и по нескольку штук в день. В письмах он в приказном тоне требует ее продолжать переписку, грозя то самоубийством, то страшной местью. Ризберг соглашается, но просит Шмидта писать ей все же несколько пореже…

Из писем П. Шмидта: «Любовь к жизни, напряженная, «неприличная», как говорил Иван Карамазов, такая любовь – это основная черта моей натуры». «Вы для меня бесплотный дух, Зинаида Ивановна, потому что