Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

конце рассказа совершенно забывает, что ему вроде бы надо было ехать в Керчь. Если верить Пастернаку, то "распутывания интриги" герою следовало бы поехать в поезде с сестрой. Но куда пропала сестра во время кутежей своего брата на конских бегах? Не просматривается она, явно, и в поезде во время знакомства Шмидта с Идой Ризберг. В целом же поэтизированный рассказ о бедственных злоключениях Шмидта вполне сопоставим по накалу страстей с рассказами о житейских передрягах его многочисленных «сыновей» во главе с Остапом Бендером.

Из письма Шмидта к сестре: "Мне дали две недели, чтобы восполнить эти деньги и я, конечно, достать денег в такой срок не мог, а потому и отдан в руки правосудия…" Итак, Шмидт попадает под следствие, причем по статье, весьма далекой от «благородных» революционных – «промотание казенных денег» и «дезертирство с корабля». Что еще может быть позорнее!

* * *

В послереволюционное время были неуклюжие попытки обелить революционера-растратчика. Бывший кондуктор крейсера «Очаков» Вдовиченко в 1922 году писал: «Всем и каждому очень скоро стало известно, что деньги эти были переданы Шмидтом революционной организации». На самом деле никаких фактов и документов, хотя бы и косвенно подтверждающих версию Вдовиченко, исследователями за сто последующих лет не обнаружено.

Ситуация для Шмидта к моменту его явки с повинной, несмотря на всю иезуитскую изворотливость лейтенанта, весьма сложная. Судя по письму, на тот момент он уже был отдан под суд за растрату казенных денег и дезертирство. Однако Шмидт времени даром не теряет, и как мы уже указывали выше, в очередной раз извещает своего дядюшку о новом «недоразумении». Уж, не знаю, что говорил по поводу племянника дядюшка своим домашним, но Петеньку в беде он не бросил и на этот раз. Всесильный дядя, по-видимому, вмешался в дело Петра Шмидта. Так как тот очень быстро погашает растраченную сумму за счет неких внезапно появившихся у него денег, а затем, чтобы избежать суда, подает бумагу на увольнение в отставку, благо к этому моменту уже полным ходом шли мирные переговоры с Японией. Впрочем, это всего лишь версия.

Вопрос, каким образом, Шмидт так быстро погасил промотанные им на скачках деньги далеко не праздный. Занимаясь темой промотания Шмидтом казенных денег, а затем стремительного их возмещения, я, в свое время, предположил, что наиболее вероятным вариантом решения данного вопроса была очередная помощь дяди-адмирала, который вполне мог снова броситься на выручку своего непутевого племянника и возместить нанесенный государству ущерб за счет своих личных средств. Сам Шмидт, кстати, никогда относительно источника возмещения украденных им денег не говорил. Хранят на этот счет молчание в своих воспоминаниях и сестра и З. Ризберг.

Моя версия о щедром дяде была, как мне казалось, единственным объяснением тому, что долг был Шмидтом быстро погашен. Но посылал ли действительно дядя деньги своему племяннику? Документального подтверждения этому факту нет. Но если не дядя, тогда, может быть, Шмидт просто взял кредит в каком-нибудь банке?

Сомневаюсь, что Шмидту бы выдали солидный денежный кредит «за здорово живешь»! Попробуйте-ка сегодня прийти в любой банк с улицы и запросить значительную сумму? Вас тут же заставят предоставить массу справок, в том числе не только о месте работы и доходах, но и о здоровье. Банкиры люди осторожные, а вдруг вы тяжело больной человек, займете деньги и затем умрете? С кого тогда взыскивать? Сумма же в 2,5 тысячи рублей была в 1905 году суммой весьма значительной. Не приходится сомневаться, что тогда банковские служащие уже умели наводить справки по своим потенциальным клиентам. А информация о Шмидте могла испугать кого угодно. Еще бы, психически больной человек, к тому же фактически изгнанный с торгового флота и укравший казенные деньги на флоте военном! Человек с темным прошлым и без вменяемого будущего. Зачем же рисковать своими капиталами со столь опасным субъектом? Для получения кредита должны были быть очень веские основания… Впрочем, есть версия, что долги Шмидта были оплачены Международным банком и Обществом взаимного кредита, испытывавшие к Шмидту некое "особое доверие".

Возможный ответ на этот вопрос предложил в своей книге «Кто финансировал русскую революцию. От декабристов до моджахедов» писатель-историк Николай Стариков. По его мнению, возместили нанесенный Шмидтом ущерб одесские банкиры, но не обычные банкиры, а, имевшие самое непосредственное отношение к затеваемому в Одессе отторжению южной части России от остальной империи. Именно они и помогли Шмидту избежать стопроцентной каторги. Однако, как известно, бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. Приняв деньги, Шмидт отныне был обязан за них рассчитаться. По версии Н. Старикова взаиморасчетом Шмидта должно было стать его участие в революционных событиях в Севастополе. Если все было именно так, то Шмидт условия договора выполнил полностью. Забегая вперед, скажем, что он участвовал в демонстрациях, был даже арестован, правда, ненадолго. После этого Шмидт выступал на кладбище с прочувственной речью… Однако после всего этого Шмидт почему-то стремительно выходит из революционной игры и запирается дома в одиночестве. Почему? Возможно, потому, что он уже выполнил условия договора, и, как говориться, свое отработал.

Крейсер «Очаков»

И вот именно тогда в его доме появляются некие люди, которые «просят» отставного лейтенанта прибыть на крейсер «Очаков» и начать уже делать революцию «по серьезному». Согласно официальной истории, пришли к Шмидту домой, и просили его о командовании «Очаковым» некие матросы. Но так ли было на самом деле? Заметим, что конкретных фамилий матросов-просителей никто из историков не называет. Просто матросы и все! Но ведь это могли быть и совсем не матросы, а некие другие люди, или люди, переодетые в матросские форменки. В этом плане настораживает тот факт, что сразу после ухода ходоков, Шмидт отчаянно торопиться встретиться со стряпчим (что-то среднее между сегодняшним адвокатом и нотариусом) и заверить какие-то очень важные для него бумаги и, лишь, решив этот вопрос, направляется на мятежный крейсер. Но зачем понадобился в столь ответственный момент Шмидту именно стряпчий? Если бы наш герой заверял его подписью некое завещание на сына, то почему о столь детолюбивом поступке отца тот промолчал в своих воспоминаниях? Почему нельзя исключить, что нотариус должен был заверить новый договор между Шмидтом и представителями банковских одесских кругов. Здесь к месту будет отметить и сверхнаглый флажный сигнал нашего героя: «Командую флотом. Шмидт» и его похвальбу, что он уже назначен протектором Южной России с неограниченными властными полномочиями. Разумеется, что-либо однозначно утверждать в данном случае бессмысленно. Однако логика событий показывает, что такой вариант возмещения украденных денег, а затем фактический