История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

чтоб нам князей служебных с отчинами не принимать на обе стороны; но когда всем православным в Литве пришла такая нужда в вере Греческого закона, которой наперед от твоего отца и предков не бывало, то мы, ради той нужды, приняли князя Семена в службу с отчиной: то бы тебе было ведомо, и ты в отчину нашего слуги не вступался и людям его обиды и силы не делал». Об этом принуждении в Вере как причине отъезда и сам князь Бельский послал грамоту к Александру»161.

Вслед за князем Бельским приехали служить князья Масальские, князь Хотетовский и многие другие, и в то же время велись переговоры с князьями Стародубским и Северским. Литва, как и прежде, была застигнута врасплох. Когда такие дела совершались на границах, обещанное и приготовленное литовцами посольство (на веряющей грамоте означено 5 марта), приехало в Москву 23 апреля. Послами были: Станислав Петрашкович Кишка, Наместник Смоленский и писарь Федько Григорьевич. Теперь, в верющей грамоте, в первый раз литовцы написали титул: «государь всея Руси», и почему прежде его не писали, в речах этих послов объяснялось не так, как в речах Станислава Глебовича: «Мы прежде воздержались писать твое имя по докончанию, потому что вскоре после докончанья с твоей земли нашим землям начались делаться такие великие кривды, что и трудно высказать; и ты, брат наш, о них сказал, что до тех пор их не исправят, пока твое имя не будет написано по докончанью. Мы теперь написали имя твое по докончанию, и хотим все по нем править, как и прежде правили, а ты бы, брат наш, вспомнил докончанье и против него князей служебных не принимал. Что же касается до принуждения в Вере, о чем ты приказывал к нам с Загряжским и что тебе сказал князь Семен Бельский, то он тебе не умел правды поведать: он лихой человек и наш изменник, мы его уже три года и в глаза не видали. У нас, по милости Божией, в Литовском Великом княжестве много князей и панов Греческого закона, получше того изменника, и мы и наши предки силой их к Римскому закону никогда не приводили; так ты бы, брат наш, ради того изменника не ломал докончанья, а Бельского и других наших изменников нам выдал». Ответом на эти речи были следующие слова: «Сколько лет брат наш и зять не правил нам по докончанию, и теперь только одно имя наше написал по докончанию; но мы ему прежде говорили не об одном нашем имени, а и о панах, паньях и церкви Греческого закона для нашей дочери; а ныне больше того делается, – нашу дочь и всех православных нудят к Римскому закону: велел наставить римских божниц по русским городам, жен от мужей, детей от отцов отнимают и силой крестят в римскую веру; так это называется не нудить Руси к Римскому закону? Ради этих гонений мы приняли князя Бельского и других к себе в подданство; из докончанья же не выступали ни в чем»162. С этим ответом поехали литовские послы из Москвы, но в то же, должно быть, время послан был из Москвы к Александру Телешев, во-первых, объявить, что ради принуждения в Вере православным от католиков, просились в Московскую службу князья Стародубский, Семен Иванович Можайский и Северский, Василий Иванович Шемячич, и великий князь принял их в службу с их отчинами. В это же время была подана Александру складная грамота163, которая содержала следующие слова: «Великий князь Александр по докончанью не правит: Великую княгиню Елену, князей и панов русских к Римскому закону нудит; поэтому великий князь Иван Васильевич складывает с себя крестное целование и за христианство хочет стоять, сколько Бог ему поможет». В Литве отвечали послу о князьях: «Отцы этих князей изменники твоего государя, и пришли они в Литву, сделавши известно какое дело над великим князем, Василием Васильевичем, и над самим великим князем, Иваном Васильевичем; в Литве их приняли и дали им вотчины на прожиток, а они, изменники, по привычке своих отцов, теперь изменили нам, да и над вашим государем также потом учинят измену; наш же государь знает только свои отчины, их же отчин не ведает»164. После таких, по-видимому, обидных слов, ответ Литовцев все-таки кончался следующим образом: «А что ты говорил государю нашему об иных больших делах, то об этом наш государь шлет своего посла вашему государю». Под этими большими делами литовцы, как видно, разумели складную грамоту. Воевать они не хотели, но война уже началась, и было поздно ее останавливать.

Эти отношения Москвы к Литве за последнее время отразились и на их отношениях к Молдавии и степнякам. Еще Иван Васильевич не успел известить о своих последних делах с Литвой ни в Крым, ни в Молдавию, как в апреле месяце 1500 года 165 приехал от Стефана Федько Исаевич, наместник Хотинский и дьяк Шандра. Из их речей оказывается, что Александр уже извещал Стефана о своих дурных отношениях к тестю; поэтому теперь Стефан предлагал своему свату, Ивану Васильевичу, взять мир со своим зятем Александром. В Москве на это объяснили, что не рады вражде, но Александр не правит по докончанию: имя своего тестя пишет не так, как следует, и в то же время, против докончанья, свою великую княгиню и всех русских нудит к Римскому закону. Эти речи кончались тем, что если с Александром не станется мир, то об этом пришлют к Стефану посла, а он бы, по докончальным грамотам и крестному целованию, помогал и на литовского наступал166. Этот посол действительно приехал к Стефану, но уже в начале 1501 года.

В апреле месяце, отправляя в Крым послов Менгли-Гирея, Иван Васильевич отпустил с ними своего посла, князя Ивана Семеновича Кубенского, которому было наказано говорить царю: «Мы, по твоему слову, посылали к Александру и говорили, какого ты миру хочешь с ним, а он нам приказал, что его люди, при его отце и дедах, никогда вашими даньщиками не бывали; об этом он обещал прислать еще послов, но они долго не ехали, а теперь приехали и говорят, что их государь такого мира не хочет, и коли он с тобой, моим братом, миру не хочет, то и я с ним мира не хочу. Да которые у него были Ордынские послы, и он их отпустил в Орду, приказав сказать Ахматовым детям, чтобы они шли на нас…» и т. д. Кубенскому167 также было наказано говорить: «Мой Государь ныне в