Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

Нам, спасенным из гетто, стыдно смотреть друг на друга. Имели ли мы право спастись? Почему так красиво в этой части мира? Здесь все пахнет солнцем и цветами, а там – только кровь, кровь моего народа. Боже, зачем вся эта жестокость? Мне стыдно. Вот я здесь, дышу свежим воздухом, а там мои люди задыхаются от газа и гибнут в огне, сгорают заживо. Почему?

В конце мая сюда прибыла группа женщин и детей из Либенау. Я чуть не подпрыгнула от радости, когда вдруг столкнулась с Болой. Мы не могли поверить, что мы снова вместе: похоже на сказку, историю из «Арабских ночей». Первые несколько дней мы совершенно не разлучались. Я рассказала ей о наших друзьях в гетто и о событиях, произошедших там после апреля 1942 года, когда ее интернировали, а она, в свою очередь, рассказала мне о своей жизни в Либенау. Бола прибыла к нам в лагерь одновременно с двоюродной сестрой Розы В., Эрной В., еще одной нашей ровесницей. Мы были счастливы как дети и на время совсем забыли об ужасной реальности, окружавшей нас.

Варшавское гетто: евреи проходят по мосту, который соединяет обе части гетто. Февраль 1943 года

Внезапно по лагерю разнеслась весть о том, будто Варшавское гетто сожгли и что заживо сожжены все оставшиеся сорок тысяч евреев. Источником этого сообщения послужило письмо, полученное из Варшавы одной из интернированных американских монахинь. В письме говорилось, что горит улица Налевки, но автор явно имел в виду все гетто.

Сначала среди интернированных евреев началась паника, но потом мы просто начали сильно сомневаться, что эта история была правдой. Затем из Варшавы прибыл новый эшелон интернированных, и они уже сообщили подробности о последних событиях в гетто.

Вновь прибывших помещали в отель «Провиденс», который сразу же отгородили колючей проволокой, чтобы не допустить общения с ними тех, кого интернировали раньше. Но немцы, видимо, не учли того, что окна отеля «Провиденс» выходят на территорию отеля «Нувель». В тот день и еще несколько дней после этого через окна обеих гостиниц велись разговоры, прерываемые плачем. Среди новых интернированных мы увидели много знакомых лиц. Был, например, мистер К., который сидел с нами в Павяке и которого освободили незадолго до нашего отъезда, потому что он был болен. Он рассказал нам большую часть подробностей о трагических последних днях Варшавского гетто.

Мы узнали, что кампания уничтожения возобновилась в тот самый день, когда мы выехали из Павяка в Виттель, то есть 18 января 1943 года. Впрочем, евреи давно ожидали чего-то подобного. Мы покинули Павяк в 2 часа ночи. Через несколько часов в гетто вошли усиленные отряды охранников СС, литовцев, украинцев и особого полка латышей, которые начали погром. Но, к их удивлению, эти звери встретили вооруженное сопротивление. Многие евреи забаррикадировались в своих домах и открыли огонь по охотникам. Выяснилось, что подпольщики в гетто накопили значительные запасы оружия и боеприпасов.

Фашисты и их пособники вышли из гетто. Через пять дней они вернулись с танками и броневиками. Каждый дом, оказавший сопротивление, был подожжен, а людей, пытавшихся выбежать, отбрасывали обратно в огонь, и они умирали. В этой битве погибло около тысячи человек. Затем в течение нескольких дней из гетто в Треблинку отправили огромные транспорты с людьми.

После этого наступила передышка на несколько недель, но на этот раз у выживших в гетто уже не было никаких иллюзий. Они знали, что их судьба предрешена, что нацисты решили полностью истребить еврейское население. Окончательная ликвидация гетто началась в марте. Немецким владельцам мастерских гетто было приказано сообщить своим работникам, что они должны явиться в регистрационный центр для отправки в Травники[96]. Как и в предыдущие разы, работников заверяли, что ничего бояться не нужно, что люди, оставшиеся в гетто, считаются ценным ресурсом, что им дадут работу на хороших условиях, что они будут жить на фабриках и их не разделят с семьями.

Знаменитая фотография «Мальчик из Варшавского гетто». Апрель-май 1943 года. После того как фотография была сделана, всех евреев, изображенных на фото, отправили на Умшлагплац и депортировали в концлагерь

На регистрацию явилась лишь небольшая группа евреев, самых подавленных и смирившихся, голодных, которые не могли больше жить в подземных убежищах. Большинство не верили немецким обещаниям. Все знали, что трудовые лагеря Травники были лишь приманкой, предназначенной для того, чтобы заманить их в Треблинку.

Молодежь и все другие трудоспособные мужчины и женщины присоединились к подпольному движению и на последние средства закупили оружие. Началась лихорадочная подготовка к вооруженному сопротивлению. Маленькие подпольные ячейки теперь сформировали большую, хорошо дисциплинированную организацию. Еврейские группы рабочего класса объединились и с помощью Польской социалистической партии и других левых польских организаций контрабандой ввозили в гетто продовольствие и боеприпасы через туннели, вырытые под стенами. Немцы были хорошо осведомлены об этих приготовлениях, но для начала атаки на гетто им не требовался предлог. Поскольку, согласно данным, в Травники отправилась лишь небольшая группа евреев – всего 200 человек, – нацисты решили вывезти остальных, почти 40 000 евреев, силой.

В ночь с 18 на 19 апреля 1943 года, накануне Песаха, который для евреев является праздником освобождения, бронетанковые части гвардейцев СС, украинцев, латышей и литовцев окружили район Большого гетто, граничащий с Лешно, Новолипье, Бонифратерской и Смочей. К рассвету 19 апреля немецкая охрана на броневиках вошла в гетто через улицу Заменгофа и начала обстреливать дома. Забаррикадировавшиеся евреи ответили ручными гранатами и стрельбой. Через несколько часов гитлеровцы вышли из гетто.

Из каждого окна и с каждой крыши, с каждой разрушенной стены на гитлеровцев сыпался град пуль из автоматов. Сигнал к бою дала группа молодых людей, которые забросали приближавшиеся немецкие танки ручными гранатами. После обеда нацисты вернулись с полевой артиллерией и открыли заградительный огонь по улицам Новолипье, Бонифратерская и Францишка. Затем началось генеральное сражение.

Еврейские женщины принимали активное участие в боях, швыряя тяжелые камни и поливая атакующих немцев кипятком. История не знает такого ожесточенного и неравного боя. В конечном итоге немцы решили использовать тяжелую артиллерию.

Особенно сильная бомбардировка шла ночью 23, 24 и 25 апреля, когда все гетто превратилось в огромный пожар. Горящие дома образовали непроницаемую стену огня, откуда невозможно было спастись, и поэтому героические