Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

Шукшин, и здесь он абсолютно прав, отдаёт пальму первенства нравственному закону, голосу совести, которая требовательнее и строже любого трибунала.[261]

М.Г.: Да, фильм вызвал противоречивые отзывы. Лариса Крячко, например, предъявила претензии к этической позиции писателя и режиссёра, а критик Орлов увидел в творчестве автора апологию «дикой, злой самобытности». На обсуждении в Союзе кинематографистов в апреле 1966 года были упрёки в «сгущении красок» при показе Шукшиным города.

Всё это крепко задело Василия Макаровича – и вызвало ответный опубликованный спич… Его иногда считают выражением шукшинского кредо, но, думаю, зря. Это полемика, попытка защитить своё ви́дение, своих героев. Мол, нечего их опасаться, они хорошие. Он задавал «Вопросы самому себе» (так называлась статья):

А нет ли тут желания оставить (остановить) деревенскую жизнь в старых патриархальных формах?

Во-первых: не выйдет, не остановишь. Во-вторых: зачем? Что, плохо, когда есть электричество, телевизоры, мотоциклы, хороший кинотеатр, большая библиотека, школа, больница?.. Дурацкий вопрос. Это и не вопрос – я ищу, как подступиться к одному весьма рискованному рассуждению: грань между городом и деревней никогда не должна до конца стереться. Никакой это не агрогородок – деревня – даже в светлом будущем. Впрочем, если в это понятие – агрогородок – входит электричество, машины, водопровод, техникум и театр в райцентре, телефон, учреждения бытового обслуживания, – пусть будет агрогородок. Но если в это понятие отнести и лёгкость, положим, с какой горожанин может поменять место работы и жительства, – не надо агрогородка. Крестьянство должно быть потомственным. Некая патриархальность, когда она предполагает свежесть духовную и физическую, должна сохраняться в деревне. Позволительно будет спросить: а куда девать известный идиотизм, оберегая «некую патриархальность»? А никуда. Его не будет. Его нет. Духовная потребность в деревне никогда не была меньше, ниже, чем в городе.[262]

В литературной заявке на сценарий (он сначала назывался откровенно и каламбурно – «Дуракам закон не писан», потом «Брат») Шукшин так и пишет:

Фильм должен вовлечь в себя разные стороны жизни, разных людей. Мир села (отец Степана, мать его, его глухонемая сестра, старик рыбак, соседи, родня). Это мир простой, как мычание коровы, как просто, каждый день, встаёт и заходит солнце. Мир воров и тунеядцев, высланных из столичных городов, мир злых и бессовестных людей (Ольга, её группа). Мир творческой интеллигенции (Вика, отец Вики, её друзья, мать, знакомые).[263]

Слишком просто. Слишком много характеристик героев через их место в обществе.

«Ваш сын и брат» – своего рода киноаналог «Сельских жителей» (как и следующая лента, «Странные люди»), то есть достаточно предсказуемая с художественной и идеологической точки зрения вещь.

Парадоксально, что рассказы, на основании которых написан сценарий («Стёпка», «Змеиный яд» и «Игнаха приехал»), уже содержат шаг в будущее, к «настоящему», сложному и глубокому Шукшину. А фильм – шаг назад.

Во времена ленты «Живёт такой парень» кинематографист Шукшин был сильнее писателя Шукшина. С этим фильмом ситуация поменялась: теперь кино Шукшина будет стараться догнать его прозу. Догонит, пожалуй, в «Печках-лавочках» и «Калине красной». Хотя и тут всё неоднозначно – может, и не догонит…

Е.П.: Это вопрос дискуссионный. Многие интеллектуалы считали, что кино Шукшина заведомо слабее.

Что же до фильма «Ваш сын и брат», то понятно, за что именно его наградили. За показ советской деревни в таком виде, в каком она и представляется властям. Это место, с одной стороны, благостное, с другой – не лишённое своего драматизма, впрочем, совсем не страшного. Плюс ко всему тут живут несколько странные люди – не враги, конечно, но многого не понимающие в силу отсталости. И эту отсталость Шукшин якобы и критикует.

Мне когда-то поэт Семён Липкин любопытную вещь сообщил про Михаила Зощенко, которого он хорошо знал. По уверениям Семёна Израилевича, Зощенко был настоящий советский человек, который простодушно полагал, что его гениальные короткие рассказы типа «Аристократки» вовсе не «очернение социалистической действительности», а здоровая критика «отдельных, всё ещё имеющихся недостатков», мешающих осуществиться этой действительности во всей её красе; что его зря шельмуют и облаивают.

М.Г.: Но вернёмся к ленте. Аннотация гласит:

В сибирском селе живёт старик Ермолай Володин. У него четыре сына и дочь. По-разному сложились их судьбы. Старший сын Игнат подался в Москву, в цирке выступает, демонстрирует недюжинную силу. Своей жизнью он доволен – и сманивает своими рассказами брата Максима. Максим устраивается в городе чернорабочим на стройку. В своих мыслях он всегда возвращается в деревню, но вернуться мешает гордость. Степан, средний сын, подрался «за правду» и попал в тюрьму. За три месяца до освобождения он совершает побег, чтобы повидать родных в деревне. С отцом в деревне остаются только его любимец Василий да немая дочь Верка. Отец тяжело переживает распад семьи, мечтает собрать всех под своей крышей.

В общем, всё так и есть. Шукшин из своих рассказов сформировал нечто сугубо «киношное», древнюю как мир фабулу об отце и сыновьях.

Е.П.: Фильм был сдан с опережением плана и бюджетной экономией. Например, 281 рубль был сэкономлен на том, что использовали не новую, а уже существующую песню. А четыре с лишним тысячи благодаря, как сказано в отчёте, «прогрессивному решению съёмок скрытой камерой». Немало!

Чисто технически задача режиссёра была здесь сложнее, чем в «Живёт такой парень». Уровень владения мастерством у Шукшина, как отмечают киноведы, вырос значительно.

М.Г.: Фильм «Ваш сын и брат» чёрно-белый, но никакого неореализма или «новой волны» нет и близко. Каждый кадр продуман и выстроен.

Оператор Валерий Гинзбург (снимавший и эту ленту, и «Живёт такой парень») вспоминал:

Вступительные титры к фильму должны были начинаться с кадров ледохода. Вместе с ассистентом мы выехали на Алтай… В дороге я твёрдо решил, что кроме кадров ледохода обязательно сниму жанровые деревенские сцены, животных, пробуждающуюся природу – приметы весны. За несколько дней удалось подсмотреть и снять множество подробностей деревенского быта, детей, пейзажи и быстро вернуться в Москву. Шукшин совершенно по-детски радовался, увидев на экране бранящихся деревенских женщин, греющуюся на солнце кошку вместе с петухом, играющих детей, дерущихся собаку с поросёнком и многое другое.[264]

Характерно, что критикам именно эти кадры понравились, кажется, больше всего:

Вступительные кадры истинно прекрасны. <…> Радость от встречи с родной природой в её чистоте, незамутнённости, воскрешающая теплящиеся в каждом ощущения детства, слитности с красотой русской земли. <…> Это не только прелюдия к фильму. Это и прелюдия нашей