Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян

МВ:

Ну да. Причем не очень понятно, о какого рода «уступке» может идти речь.

ГС:

Вяземский и Жуковский неодобрительно относились.

МВ:

К чему?

ГС:

Жуковский, например, попрекал Пушкина, что тот не поблагодарил государя. Упрекал же?

МВ:

Ну да. Был, можно сказать, более осмотрительным по службе, чем «победитель-ученик». Эпиграммы на министров точно себе не позволял. Но никто не ожидал такой развязки. Друзья Пушкина, осведомленные о его домашних обстоятельствах, думали, что это какая-то затянувшаяся светская сплетня, затянувшаяся дежурная шутка про рогоносца. Не может же тридцатисемилетний человек, отец семейства, отец четырех детей, великий поэт, понимающий, кто он есть, собеседник царя, реально встать под пулю этого двадцатипятилетнего светского пошляка! «Сына», прости господи. А он встал.

ГС:

Лотман в биографии Пушкина пишет: «Петербург видел смерть Петра I, а затем – несколько естественных и много „чрезъестественных”, как говорили в XVIII в., смертей императоров. Но Петербург хоронил и Ломоносова, и Державина, видел смерть Суворова и шепотом рассказывал о казни пяти декабристов. Но ничего похожего на то, что вызвала дуэль Пушкина, он не знал. Один из современников вспоминал, что „стену в квартире Пушкина выломали для посетителей”. У гроба Пушкина побывало неслыханное число людей. Жуковский осторожно назвал перепуганному Бенкендорфу цифру 10 000 человек, но другие источники называют 20 000 (С. Н. Карамзина) или 50 000 (прусский посол Либерман)»[117].

МВ:

Это стало полной неожиданностью, новой ситуацией, ведь речь шла о частном лице, живущем в частной квартире. Да – частное лицо, частная квартира, довольно маленькая, по тогдашним аристократическим понятиям. Не усадьба Державина! Но его смерть, его похороны стали общенациональным делом.

ГС:

И так как даже последние дни жизни Пушкина сопровождались массовыми волнениями, у власти были основания опасаться, что достаточно искры, чтобы началось что-то посерьезнее, чем всенародная скорбь.

МВ:

Все еще свежи воспоминания о декабрьском восстании, поэтому дули на холодное.

ГС:

В это же время широко расходится стихотворение «Смерть Поэта», об авторе которого Николай I якобы сказал: «Этот, чего доброго, заменит России Пушкина». Жуковский с возмущением вспоминает, что все происходило в сопровождении жандармов, что Пушкина ночью тайно вывезли из Петербурга, чтобы не хоронить его здесь же, чтобы избежать…

МВ:

Подожди, не преувеличивай. Пушкина захоронили там, где он сам завещал себя захоронить. Была мелкая жандармская пакость, связанная с переносом места отпевания. Его должны были отпевать в Исаакиевском соборе. Не по статусу, а просто потому, что его квартира принадлежала к приходу Исаакиевского собора чисто географически[118]. Но в ночь накануне гроб перенесли, никого не предупреждая, в другую церковь, на Большой Конюшенный двор.

ГС:

Да, все правильно, никого не предупредив. Студентов не отпускали с занятий, хотя многие из них хотели прийти. На отпевании присутствовали в основном иностранцы.

МВ:

Софья Николаевна Карамзина написала брату: «Конюшенная церковь не велика, и туда впускали только тех, у кого были билеты, т. е. есть почти исключительно высшее общество и дипломатический корпус, явившийся в полном составе. (Один из дипломатов сказал даже: „Лишь здесь мы впервые узнали, что значил Пушкин для России. До этого мы встречали его, были с ним знакомы, но никто из вас – он обращался к одной даме – не сказал нам, что он – ваша народная гордость“.) Вся площадь была запружена огромной толпой, которая устремилась в церковь, едва только кончилось богослужение и открыли двери; и ссорились, давили друг друга, чтобы нести гроб в подвал, где он должен был оставаться, пока его не повезут в деревню. Один очень хорошо одетый молодой человек умолял Пьера (П. И. Мещерского. – М. В.) позволить ему хотя бы прикоснуться рукой к гробу, тогда Пьер уступил ему свое место, и тот со слезами его благодарил»[119].

ГС:

И гроб повезли в Михайловское.

МВ:

Точнее, в Святые Горы – в соседний Святогорский монастырь. Меньше чем за год до этих событий, в марте 1836-го, умерла мама Пушкина, Надежда Осиповна, Пушкин как старший сын распоряжался похоронами и там сразу заодно купил место для себя. Обычное дело: хоронишь кого-то из родителей и думаешь о бренности, о смерти и о себе. Но он не думал, что это произойдет так быстро.

Словами Пушкина

Мое семейство умножается, растет, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться.

Письмо П. В. Нащокину, 10 января 1836 (Т. 10. С. 436)

Я чай, так и раскокетничалась. Что-то Калуга? Вот тут поцарствуешь! Впрочем, женка, я тебя за то не браню. Все это в порядке вещей; будь молода, потому что ты молода – и царствуй, потому что ты прекрасна. Целую тебя от сердца – теперь поговорим о деле. <…> Но обеих ли ты сестер к себе берешь? эй, женка! смотри… Мое мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети – покамест малы; родители, когда уже престарелы. А то хлопот не наберешься и семейственного спокойствия не будет. Впрочем, об этом еще поговорим.

Письмо Н. Н. Пушкиной, 14 июля 1834 (Т. 10. С. 393–394)

Вы знаете, что я сделался журналистом (это напоминает мне, что я не послал вам «Современника»; извините, – постараюсь загладить мою вину). Итак, сделавшись собратом Булгарину и Полевому, обращаюсь к вам с удивительным бесстыдством и прошу у вас статей. В самом деле, пришлите-ка мне что-нибудь из ваших дельных, добросовестных, любопытных произведений. В соседстве Бештау и Эльбруса живут и досуг и вдохновение. Между тем и о цене (денежной) не худо поговорить. За лист печатный я плачу по 200 руб. – Не войдем ли мы и в торговые сношения.

Письмо В. Д. Сухорукову, 14 марта (?) 1836 (Т. 10. С. 441)

Советуем почитать

Абрамович С. Л.: Пушкин в 1836 году. Предыстория последней дуэли. М.: Наука, 1985

Аникин А. В. Муза и мамона: Соц. – экон. мотивы у Пушкина. М.: Мысль, 1989

Булгаков М. А. Последние дни. Любое издание

Гордин Я. А. Право на поединок. Пушкин и власть. СПб.: Изд-во «Пушкинского фонда», 2019

Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккереном. Подлинное военно-судное дело 1837 года. СПб., 1900

Последний год жизни Пушкина: Переписка. Воспоминания. Дневники / Сост., вступ. очерки и примеч. В. В. Кунина. М.: 1988

Седова Г. М. Ему было за что умирать у Черной речки. СПб.: Росток, 2012 или 2020

Глава 6

На корабле современности

Вступление и ода