Зоя Космодемьянская. Правда против лжи - Виктор Стефанович Кожемяко

* * *

Мы подошли сейчас, пожалуй, к самой острой, самой жгучей грани нашей темы. Той, на которой антикосмодемьянские и антисоветские спекуляции выстраивались (да и продолжают выстраиваться!) особенно увлеченно и с поистине садистским сладострастием. Выше эта грань мною была затронута, однако остановимся и поговорим о ней подробнее.

Речь о том, что Зое, выполняя задание, действительно пришлось поджигать крестьянские дома. То есть дома своих, но – в которых находились чужие. Враги!

Ситуация сложная. И отношение к ней выявляет нечто поистине коренное в отношении к самой той войне, больше того – к Родине, за которую она велась.

Да, если сжигают твой дом, это плохо. Это тяжело. Но если ты понимаешь, что сжигают, лишая крова страшнейших твоих врагов, чтобы их победить, может быть, жертва такая, при всей ее тяжести, становится приемлемой? Если дорог тебе твой большой дом – твоя Родина, может, временно пожертвуешь домом малым? Ведь миллионы наших людей во имя Победы сознательно шли на любые жертвы, вплоть до собственной жизни…

Думаю, если бы у Лидова была возможность вернуться к теме Зои, он и эту острую грань не обошел бы. Сказать было что даже на фактах тех дней в Петрищеве.

Напомню: сгорели три дома, где находились фашисты, – Смирновых, Кареловых, Солнцевых. Но счет Зое предъявлять – причем в какой форме и при каком ее состоянии, после жесточайших пыток и перед казнью! – явилась лишь Аграфена Смирнова, подстрекаемая Федосьей Солиной. Тут нужна особенная психология, особенная собственническая страсть, которая превышает и заслоняет буквально все на свете. И на это обратил тогда же внимание известный писатель Павел Нилин, размышлявший о происшедшем в статье, которую он назвал «Подлость»:

«Девушку звали Зоя Космодемьянская. После чудовищных издевательств немцы привели ее, истерзанную, измученную, в избу Василия Кулика. Ноги ее были обморожены, тело обезображено, на губах запеклась кровь.

– Бей ее, – сказал немецкий офицер Ивану Солнцеву. – Она сожгла твою избу.

Иван Егорович Солнцев, старик колхозник, русский человек, посмотрел на истерзанную русскую девушку и ничего не сказал. Тогда немцы позвали Аграфену Смирнову. И старуха в ярости ударила девушку. Ударила раз и другой. И замахнулась в третий раз, извергая паскудные ругательства. Но тут появилась русская женщина Прасковья Петрушина и телом своим загородила девушку…»

Разные женщины, хотя обе вроде бы русские. Но тогда, в 1942-м, по неостывшим следам петрищевской трагедии Павел Филиппович Нилин категорически отказал одной из них в праве так называться. О той, которая с пылом, ненавистью и злобой присоединилась к иноземным фашистским мучителям отечественной героини, написал:

«Не только не советская, но и не русская она женщина, потому что мало родиться русским, надо остаться русским, надо каждому русскому доказать в великой войне свое право называться русским, принадлежать к героическому народу, рождающему таких бесстрашных и бессмертных дочерей, как Зоя Космодемьянская, Герой Советского Союза».

Разве не прав писатель?

Тысячу раз прав! Тогда, сегодня и навсегда. Трагедия происшедшего с нашей страной за последнюю четверть века состоит и в том, что врагам удалось сместить ценности и оценки, точнее – поменять их местами. Чтобы не Зоя Космодемьянская возвышалась над Аграфеной Смирновой и Семеном Свиридовым, обвиняя их, а наоборот – чтобы они, предавшие, ее обвиняли.

Вот и место генерала Карбышева, который предпочел смерть предательству, на пьедестале агрессивно либерального и псевдопатриотического мнения занял другой генерал – Власов. А как же, борец против Сталина и сталинизма, а это все равно, что Гитлер и гитлеризм. Теперь такое приравнивание затверждено уже в ранге официальной американо-европейской доктрины. Мало того, признано, что Сталин и коммунизм хуже Гитлера и фашизма, а потому мы в той войне уже никакие не победители и не спасители, а оккупанты, несшие угрозу «цивилизованным народам». Ну а Гитлер с Власовым, как главные антисталинисты, надо полагать, «цивилизованных» спасали.

Всё с ног на голову! И уж какие тут советские герои, где им место и чего они стоят…

* * *

Но продолжим все-таки о сожжении русских изб, в которых суровой зимой на исходе 1941 года самовольно устроились незваные гости, явившиеся из более теплых краев сюда, в Подмосковье, проложив себе путь огнем и мечом. Гуманно ли было тревожить их и выгонять на мороз от натопленных печек?

Выгонять – это было по приказу того же злодея Сталина. Сам текст приказа, правда, мало кто читал, его тогда не публиковали, но в знакомой нам части 9903 говорилось: Сталин приказал сжигать дома, где поселились немцы.

Не надо было отдавать такой приказ? Жестоко по отношению к местным жителям, которые в тех домах вместе с оккупантами могли оказаться? Когда на рубеже 1990-х – 2000-х годов этот приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 0428 был опубликован не только в исторических научных трудах, но и в СМИ, это вызвало абсолютно ожидаемую реакцию нынешних «профессиональных гуманистов». Сталинская бесчеловечность и жестокость – вот главное в поднявшемся шуме. То же самое, что было по поводу приказа № 227, ставшего известным под девизом «Ни шагу назад!»

На одни и те же события в разное время может быть разный взгляд. Это понятно. Однако важнее всего, чтобы, с учетом всех конкретных обстоятельств того времени, когда те или иные события происходили, им давалась максимально справедливая оценка. Потому и говорится: нужен конкретно-исторический подход.

Осенью 1991 года, когда я писал очерк «Трагедия Зои Космодемьянской», приказ № 0428 мною еще не был прочитан. Но тема-то витала вовсю: дома своих сжигала Зоя! И тогда, я считаю, хорошо ответили спекулянтам на этой теме члены семьи Петра Александровича Лидова:

«У войны не женское лицо. Почти дети уходили на фронт и становились одновременно ее героями и заложниками, поджигали свои дома, чтобы в них сгорали чужие. Бывало, люди палили и собственные хаты. Из сегодняшнего далека можно пожалеть не только о сожженных пятистенках, но и о сгоревших лошадях. Но то было другое, жестокое время, которое нужно мерить его же собственной меркой».

Как верно сказано! И о том же по-своему говорила мне тогда, во время моей поездки в Петрищево, старая крестьянка Мария Ивановна Шилкина – свидетельница ноябрьской трагедии 1941-го: «Да можно ли судить о военном времени с нашей нынешней колокольни? Надо в ту пору вникнуть…»

Но те, у кого одна цель – любым способом опорочить советское время, ни во что вникать не хотят. Потому и спустя годы, в 2009-м, готовя свою передачу на Первом канале телевидения под названием «Страна героев», Андрей Малахов обратил к нескольким нынешним жителям Петрищева (выборочно, разумеется!) кощунственно-провокационный вопрос, чтобы получить