Семь эпох Анатолия Александрова - Александр Анатольевич Цыганов

Заряд первой советской атомной бомбы РДС-1. Макет. Фото автора

Отсюда и требования. Ко всему. К материалам, к их обработке, к воде. К людям. Вся эта красота местная исполнена постоянного движения людей. Как в муравейнике. Музруков, директор комбината, говорил, что больше 70 тысяч человек строили. И строят, естественно. Хотя самим строителям поначалу пришлось поселиться в утеплённом хлеву на двухъярусных нарах, да и сейчас за счастье – жить в оставленных переселёнными колхозниками вросших в землю бревенчатых домиках. Ибо альтернатива – палатки да землянки. Медпункт в гусятнике располагался! Даже зэкам, или как их, «трудармейцам», лучше жилось – им по закону бараки полагались. Хотя и они с землянок начинали…

Невольно вспомнилась история, которую рассказал начальник отдела оборудования комбината Борис Брохович и над которой они с Игорем вволю похихикали.

Когда формировали кадровый состав для комбината, как-то никто не подумал, что одними атомными специалистами не обойтись. Кто будет им быт обеспечивать, полы в цехах и лабораториях мыть, в столовых работать, спецодежду выдавать, стирать и так далее? Нашли быстрое решение проблемы: около 25‐го завода, он же завод «Б», построили зону, куда прислали тысячу молодых женщин, называемых «особым отрядом подполковника Карасика». Все дамы с «лёгкими» статьями. Вроде за опоздание на работу в военное время, за мелкую кражу, за прогул. За проституцию, что бы под этим ни понималось в каждом конкретном случае. В общем, социально не опасные, почему дозволялось их расконвоирование.

Рытье котлована для будущего атомного реактора на комбинате № 817. Из открытых источников

Соответственно, ими практически полностью укомплектовали управление рабочего снабжения, общественное питание, соцкультбыт – в общем, сотни тех незаметных должностей, без которых никакая главная работа не обходится.

А вокруг них – тысячи молодых одиноких мужчин, к тому же работающих в тяжёлых условиях. И холостых половина. Так что через довольно непродолжительное время город стал напоминать этакие качели: по утрам женщины выходили из зоны, а по вечерам мужчины к ней устремлялись. А кое-кто – и в неё.

А уж какие сценки происходили в санпропускниках, где проходили из грязных в чистые отделения и обратно через душ голые мужики, но обслуживали которые женщины-зэчки. Одного зазевавшегося эти истосковавшиеся по… скажем, ласке особы и «обслужили»… В больницу пришлось парня отправлять.

В итоге распустили тот женский лагерь. Всё равно его контингент постепенно в городе прописался…

Шутка доброго товарища Берии?

Много транспорта вокруг шмыгает, в основном трёхтонных грузовиков. Тягачи на шасси танков. Пару из них, Ефим Славский недавно ругался, в болоте утопили. Множество тракторов и бульдозеров, экскаваторы громыхают.

А начиналось с лошадок. Целый «парк» был, из 1200 зверушек, кои и подвозили стройматериалы. Хотя при той грязи, что тогда тут была, это, пожалуй, был самый надёжный вид транспорта. Такая была грязь, что танки увязали. Но зато дороги между заводами сразу бетонные кидать начали. На железных путях вечно пыхтит что-нибудь. Линии электропередач ветвятся; тот же Ефим хвастал, что тут они – лучшие в стране. Хотя построены были в поистине лихорадочном темпе: ЛЭП длиною 13 километров, да сплошь через лес, удалось протянуть за месяц!

Нет, изначально совсем глухим это место не было. Вон они, на берегу озера, метровой толщины каменные стены заброшенного Демидовского завода. Деревня Старая Теча, даже с одним кирпичным домом школы-четырёхлетки. Тут же работало Теченское рудоуправление, пыхтела небольшая фабричка по производству наждака, трудились какие-то колхозы. Один даже рыболовецкий. Рыбалка в этих местах была отменная!

Но понятно, что их электросети для нынешних производство никак не годились. У американцев, по тем же как бы слухам из понятно каких источников, в Хэнфорде вообще построили высоковольтную линию напряжением 230 киловольт.

Со Славским, конечно, нехорошая история получилась. В начале строительства Ефим был тут директором. Но, как доносилось товарищу Берии, не обеспечил своевременных поставок оборудования, из-за чего вторично был сорван срок пуска реактора «А», установленный тем же товарищем Берией. И когда Курчатов с Ванниковым сюда приехали в начале 1948 года наблюдать и контролировать, как собирается реактор, тут всем руководил уже Борис Музруков, бывший во время войны директором танкостроительного Уральского машиностроительного завода. То есть Уралмаша того самого. Энергичный дядька, талантливый и тоже, что характерно, из того же самого их поколения – 1904 года рождения.

Славского Музруков же позже выпросил у начальства вернуть на комбинат главным инженером. Тот поехал, хотя что он чувствовал при этом, можно представить. Работает энергично, с полной отдачей, обиды вроде бы не испытывает… или не показывает. И умница, хотя и будённовец. Нехарактерно для красных конников. Только вот орёт и матерится точно по-будённовски. И выпить при этом умеет. Причём приятно так, не пьянства ради, а процесса для.

Борис Музруков в кабинете. Из открытых источников

После того как аккурат в этом, 1950 году Игорь сделал Александрова своим заместителем ещё и по 817‐му комбинату и пришлось ему сюда фактически переехать, со Славским они, можно сказать, подружились. Реально героический дядька оказался, двужильный и притом разумный. И, что особенно важно в их деле, разумно-двужильный. Умеет распределять себя по дистанции, хотя и бездельничающим его никто не видел.

Впрочем, и не до безделья тут, в этаком-то хозяйстве…

С головой в это хозяйство пришлось окунуться и Анатолию. Как тогда прошёлся по морозцу в валенках и том белом, ныне уже грязном полушубке от вагона до реакторного корпуса, то, почитай, это и были последние спокойные минуты здесь. А потом так и пошло.

Оперативки у директора комбината Музрукова, часто в присутствии или вовсе под руководством Ванникова. Наблюдение за строительством котла и всего, что его окружает, обеспечивает. Ругань и ор со строителями, которые – удивительно, как эта банда везде одинакова! – как ни целуй, всё время норовят повернуться к тебе задницей. Возня с инженерами, которые конструкции реактора не знают. Ибо прочитанные Василием Фурсовым здесь же лекции об его устройстве в единственном экземпляре хранятся в первом отделе и никому не выдаются.

И.С. Панасюк.

Архив НИЦ «Курчатовский институт»

А Фурсов – знаток реактора бесценный: и в сборке, и в запуске первого котла участвовал в роли ближайшего помощника Игоря Панасюка. А тот был заместителем начальника сектора, который в группе запуска курчатовского Ф-1 как раз и занимался созданием и пуском реактора. Да, собственно, о чём речь, если