Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

class="p1">Впрочем, вполне возможно, что Вячеслав Михайлович просто скользнул взглядом по памятнику и прошел в здание НКИД, ставшее его новым местом работы по совместительству. Ведь кресло председателя Совнаркома также оставалось за ним, и там была гора текущих дел. Так что Молотов не испытывал радостных чувств, обычно сопровождающих новое назначение, да еще на такую интересную работу. Для Вячеслава Михайловича это была и новая ответственность, и новый уровень перегрузки делами.

О чем Молотов наверняка думал, поднимаясь по ступеням здания – это о том неважном наследии, которое оставил ему Литвинов. Виноват ли в этом сам Максим Максимович или это результат мировых тенденций – но ситуация сложилась тяжелейшая. И ему, Молотову, предстоит ее исправлять под мудрым руководством Сталина. Об ответственности Сталина за сложившуюся ситуацию Вячеслав Михайлович скорее всего не думал. Об этом он запретил себе думать уже давно.

1. Кто «загребает жар»

Осенью 1938 года внешнеполитическое положение СССР резко ухудшилось. Кризис вокруг Чехословакии закончился полной победой Гитлера, который сумел договориться со всеми основными игроками, кроме СССР. Москва оказалась в изоляции. Пессимистично складывалась ситуация в Испании, где республиканцы оставили свой плацдарм на Эбро. Стало ясно, что пошел обратный отсчет времени существования Испанской республики. Значит Италия и Германия уже не будут всерьез отвлекаться на Испанию, и их взгляды теперь устремлены на Восток. А на нашем Дальнем Востоке японские самураи продолжают продвигаться вглубь Китая и точат мечи после первой пробы сил на Хасане. Очевидно, этот конфликт – не последний, и в любой момент в далеких от Москвы, но стратегически важных краях может начаться новая война.

Что делать? Они то и дело обсуждали это в узком кругу у Сталина. Мир империализма сжимал петлю вокруг Советского Союза. Неужели СССР – следующая жертва договорившихся между собой хищников? Ильич умел использовать межимпериалистические противоречия. Еще недавно казалось, что мы научились делать это даже лучше. И вот полный крах политики «коллективной безопасности», то есть союза с Великобританией и Францией против Германии. Партнеры оказались ненадежны, по сути перешли на сторону врага. Или все-таки можно как-то снова возбудить эти противоречия?

В отчетном докладе XVIII съезду ВКП(б) 10 марта 1939 года Сталин изложил картину мировой борьбы: «Поджигатели войны» стравливают СССР и Германию из-за Украины, стремясь «загребать жар чужими руками», то есть сдерживать агрессора ценой жертв со стороны СССР, а самим оставаться в безопасности. Конечно, СССР, верный своей политике «коллективной безопасности», по-прежнему готов помогать жертвам агрессии, но только при условии, что это будут делать и страны Запада. Затем Сталин проанализировал отношения двух империалистических группировок. Политику «Оси» он обрисовал так: «Война против интересов Англии, Франции и США? Пустяки! „Мы“ ведем войну против Коминтерна, а не против этих государств. Если не верите, читайте „антикоминтерновский пакт“, заключенный между Италией, Германией и Японией». Сталин назвал эти действия стран «Оси» «неуклюжей игрой в маскировку». Он сигнализировал Западу: будьте сговорчивее с СССР, иначе поплатитесь. Но сигнал получили и немцы: их используют в чужой игре. Сторонники умиротворения стремятся «не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны глубоко увязнуть в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, в „интересах мира“ и продиктовать ослабленным участникам войны свои условия. И дешево, и мило!»[496]

Эту речь на Западе прозвали «каштановой», так как при ее пересказе в прессе было употреблено выражение «таскать каштаны из огня» для других. Это то, что Сталин не рекомендовал делать Гитлеру. Советологи гадали впоследствии, явилось ли выступление Сталина первым сигналом к дальнейшему советско-германскому сближению. На эту мысль их навел Молотов, который, когда сближение уже состоялось, стал превозносить прозорливость Сталина. Молотов был несомненно посвящен в его планы, и раз он связывает речь на съезде и советско-германский пакт, то между двумя событиями связь должна иметься…

Однако текст речи не позволяет согласиться с Молотовым. Никаких призывов к сближению с нацистами в речи нет, есть лишь попытка отвратить их от атаки против СССР, поощрение антизападных намерений фюрера, о которых ходили лишь слухи. Есть попытка стравить «империалистов». Поскольку к марту 1939 года эти противоречия назрели и вскоре после речи Сталина зримо проявились, может возникнуть впечатление, что Сталин их и вызвал к жизни подобно магу-заклинателю.

Гитлер и без сталинской подсказки уже почувствовал, что премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен пытается его использовать, и что кончиться это все может мировым господством Великобритании. Поэтому Гитлер повернул именно в ту сторону, куда хотелось Сталину – взял курс на конфликт с Великобританией.

Членский билет № 47 В. М. Молотова, избранного в ЦК ВКП(б) на XVIII съезде партии. 1939. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1507. Л. 17–18]

Молотов, конечно, тоже выступал на XVIII съезде ВКП(б) – о третьем пятилетнем плане. Со вторым все получилось как нельзя лучше: «Победа второй пятилетки у всех перед глазами». Она состоит даже не в статистических показателях, а в том, что «полностью ликвидированы все эксплуататорские классы, навсегда уничтожены причины, порождающие эксплуатацию человека человеком и разделение общества на эксплуататоров и эксплуатируемых». Правда, социализм построен «только в основном», план по строительству электростанций выполнен на 55 %, планирование в СССР «кабинетное, оторванное от жизни». Но все-таки наши пятилетки гораздо лучше, чем «фашистские кабальные четырехлетки». Молотов, сославшись на Ленина и Сталина, ставит задачу «догнать и перегнать также и в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны Европы и Соединенные Штаты Америки». Задача вполне посильная, ведь «большевистскую душу нашему делу дает труд, мысль, слово нашего Сталина!»[497]

Максим Максимович Литвинов. Автор Е. М. Ярославский. [РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 1. Д. 158. Л. 19]

Чтобы Молотов не чувствовал себя главным триумфатором съезда, Сталин заставил его в заключительном слове признать ошибку, правда незначительную – Вячеслав Михайлович в своем докладе не отразил дискуссию о плане[498] (хотя сам, как мы видели, планирование покритиковал).

По итогам съезда был создан новый ЦК из переживших террор аппаратчиков. В Политбюро помимо «ветеранов» сталинской команды вошли Жданов и Хрущев. Молотов с согласия Политбюро занялся реорганизацией управления экономикой. Количество наркоматов выросло. Все больше внимания Молотов и Сталин уделяли обороне и международной ситуации.

Весной 1939 года, явно с подачи Сталина, Молотов начинает вмешиваться в работу НКИД все активнее.