Василий Чуйков - Николай Александрович Карташов

Обе стороны, конечно, знали о сосредоточении сил и средств для этого сражения. Обе стороны усиленно закапывались в землю и готовили исходные позиции для наступления.

Стоял вопрос: кто начнет наступать? Время работало на нас, а оборона врага на нашей земле не могла быть длительной.

Ночью 2 июля Ставка отправила по каналам связи в войска третье предупреждение. Текст директивы гласил:

По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3–6 июля.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.

2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника.

В соответствии с этим документом армия Чуйкова была вновь приведена в полную боевую готовность. Командиры заняли передовые наблюдательные пункты. В окопах и траншеях ждали команды пехотинцы. В лесочках и балках, ощетинившись, стояли танки и пушки…

Курская битва началась 5 июля. План Ставки Верховного главнокомандования предусматривал, как только развернется сражение, переход в наступление нескольких соседствующих фронтов, чтобы гитлеровское командование не могло усилить войска на Курском направлении. Юго-Западный фронт должен был начать наступление на Барвенково; Южный фронт – из района Матвеев Курган на запад, на Сталино[23] и далее на Мелитополь; Брянский фронт – на Орел; Западный фронт – на Карачев.

Армия Чуйкова вступила в бои, когда на Курской дуге фактически наступал переломный момент. В составе Юго-Западного фронта ей предстояло форсировать Северский Донец, разгромить группировку противника и выйти к Днепру. Наступление армии началось ранним утром 17 июля. Советским войскам в полосе Юго-Западного и Южного фронтов противостояли 1-я танковая и 6-я армии из группы армий «Юг». После мощной артиллерийской и авиационной подготовки, длившейся полтора часа, стрелковые батальоны на лодках под прикрытием дымовых завес приступили к форсированию Северского Донца. К 8 часам они захватили первую и вторую траншеи немцев, закрепились там. Под их прикрытием саперы стали подводить понтонные парки и приступили к наведению переправы для переброски на противоположный берег танков и артиллерии.

Противник оказывал серьезное сопротивление войскам прорыва. Его оборонительные рубежи представляли собой крепкий орешек. Достаточно сказать, что средняя плотность фортификационного оборудования на километр местности составляла: дзотов – 4, открытых пулеметных площадок – 13, траншей и ходов сообщения – около 2000 погонных метров, противопехотных препятствий – около 1500 погонных метров, блиндажей и землянок – 9. В глубине, на командных высотах, в населенных пунктах и опушках лесов имелись опорные пункты и узлы сопротивления, приспособленные к круговой обороне и находящиеся между собой в огневой связи. Траншеи были связаны развитой сетью ходов сообщения и прикрывались с фронта противотанковыми и противопехотными минными полями.

Итоги первого дня наступления не могли удовлетворить Чуйкова, хотя его подчиненные и старались расширить занятый плацдарм. Так, части 29-го гвардейского стрелкового корпуса поднимались несколько раз в атаки, но их встречал массированный огонь противника. Повсеместно противник вводил в бой танки. Решительно и напористо действовал 33-й стрелковый корпус. Его части овладели несколькими населенными пунктами. 79-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии генерал-майора Н.Ф. Батюка удалось переправиться и сосредоточиться в районе Банное – Пришиб. В то же время 88-я гвардейская стрелковая дивизия гвардии генерал-майора Г.И. Вехина успела лишь сосредоточиться для переправы. Танковая группа гвардии полковника М.Г. Вайнруба переправилась, но слишком поздно. Поэтому Чуйков был вынужден задержать ее ввод в боевые действия. Активной бомбежкой противник помешал переправе 28-го гвардейского стрелкового корпуса.

Василий Иванович переживал нелегкие часы. После сталинградских боев это было первое наступление его армии. Поэтому до слез было обидно, что ни одну из поставленных задач не удалось решить. Конечно, ставить задачи, расчерчивая карту стрелами с направлениями ударов, легче, нежели вести бой с сильным и опытным врагом. Чуйков никогда не считал своего противника слабым. Он действительно умел воевать, причем грамотно и умело. Взятые в плен в немецкие офицеры показали, что им было известно о готовящемся наступлении Юго-Западного фронта примерно с 12 июля, то есть за пять дней до его начала. Немцы также примерно знали о направлениях ударов прорыва. И оборона у них оказалась крепким орешком. В общем внезапности не получилось…

Между тем Ставка требовала наступления. На следующий и в последующие дни бои приобрели встречный характер. Противник непрерывно переходил в контратаки, поддерживаемые десятками танков. 19 июля он бросил в контратаку против правого фланга 82-й гвардейской стрелковой дивизии со стороны Каменки пехотный полк в сопровождении 48 танков, а со стороны Сухой Каменки – полк пехоты с 50 танками. Обратимся к воспоминаниям Чуйкова: «Сначала последовал хотя и короткий, но мощный артиллерийский удар по позициям нашей дивизии. Затем над нею зависли немецкие бомбардировщики и в боевые порядки устремились танковые клинья. Впереди шли мощные тяжелые танки “тигр”. За ними следовали легкие танки и самоходные орудия. Под прикрытием этих броневых щитов поднялась в рост немецкая пехота. Танки рвались вперед, к основному рубежу обороны, через мелкие траншеи. И им вслед из траншей в боковую броню летели гранаты, бутылки с горючей смесью, били противотанковые ружья. Строй сломался, клин притупился. Передовые танки достигли наших траншей. Их встретил орудийный огонь. Артиллеристы били прямой наводкой. Ближний бой, навязанный гвардейцами, лишал авиацию противника возможности сбрасывать бомбы и выходить на обстрел наших боевых порядков».

Такие же ожесточенные бои шли в полосе 79-й гвардейской стрелковой дивизии. 20 июля гвардейцы овладели поселком Голая Долина. Однако немецкое командование бросило против них части 17-й танковой дивизии, усиленные штурмовыми орудиями. Перед гвардейцами встала задача остановить бронированный клин врага, перемолоть его живую силу и технику. Под ударами танков рушились глинобитные стены. Домов в поселке практически не осталось. Из рук в руки переходили подвалы, печные остовы, груды кирпича. Вокруг поселка Голая Долина было сожжено 30 танков противника, поле было устлано сотнями немецких трупов. После этих тяжелых боев Голую Долину окрестили в войсках – «мертвая Долина».

К сожалению, большие потери понесли и гвардейцы Чуйкова. Выдержав сталинградский ад, многие из них пали смертью храбрых на земле Донбасса. Здесь Чуйков потерял своего боевого товарища, командира дивизии гвардии, генерал-майора Николая Филипповича Батюка. Еще несколько месяцев назад Батюк вместе со своими солдатами героически защищал Мамаев курган. Отстоял! Очень гордился тем, что после Сталинграда его дивизии доверили освобождать от фашистской нечисти родную Украину. «В этом командире особенно хорошо сочетались три неоценимых качества: командирская настойчивость, храбрость и партийность, – сказал о нем Чуйков. – Он умел быть строгим и справедливым, его боялись и любили; он часто был на виду у своих воинов. У него были больные ноги, порой он еле передвигался, но он не отсиживался в землянке … Он не стеснялся сказать любому начальнику и подчинённому правду в глаза, даже если она была и горька. Его доклады не требовали уточнений и проверки, они всегда были правдивы».

Похоронили Батюка в городе Банное[24] на берегу Северского Донца. Позднее его прах был перенесен на Мамаев курган, где он обрел покой рядом со своими бойцами и командирами – защитниками Сталинграда.

Бои по расширению плацдарма на западном берегу Северного Донца длились несколько недель. Армия вела трудные наступательные бои с небольшими передышками, вынуждая противника переходить в контратаки и нести тяжелые потери. В августе после демонстрации нескольких ложных ударов на левом фланге основные силы, сосредоточенные справа, в районе Изюма, вырвались на оперативный простор и освободили Барвенково. В основном задачи Ставки на Северском Донце в ходе Изюмско-Барвенковской наступательной операции были решены. В августовских боях, отмечал Чуйков, были созданы предпосылки не только для полного освобождения Донбасса, но и дальнейшего освобождения всего юга страны.

Первый опыт, в какой-то степени даже горький, проведения масштабных наступательных операций многому научил Чуйкова. Уроки, которые он получил в июльских и августовских боях, были необходимы на будущее. В то же время Василий Иванович еще раз убедился в том, что и в этих условиях действуют законы и правила, которые он уже применял в ходе Сталинградской битвы. В частности, изучать особенности поведения противника, избегать шаблона как в обороне, так и в наступлении, использовать там, где это возможно, фактор внезапности.