Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

Кроме возраста защиты диссертации любопытно проследить, насколько частыми были случаи защиты не в своих университетах, а также причины, побуждавшие соискателей ученых степеней производить защиты диссертаций в других городах, притом что расстояния между университетскими городами были довольно значительными. Итак, среди тех, кто защищался до начала 1880‑х гг., как, впрочем, и тех, кто защищал свои диссертации позднее, определенно преобладали те, кто получал ученые степени в том же университете, в котором учился или работал на момент защиты. Среди тех, кто защищал диссертации в других университетах, преобладали соискатели докторской степени (в том числе доктора медицины), тех же, кто защищал магистерскую диссертацию или магистерскую и докторскую диссертации в другом университете, было значительно меньше.

Все случаи обращения в другой университет были вызваны разными причинами, но наиболее распространенным было обращение в alma mater. Туда, где получали образование, за докторскими защитами ездили О. В. Баранецкий, И. Ф. Шмальгаузен, Ю. О. Александрович, А. В. Вржесниовский, М. С. Ганин. Причем все, кроме последнего, защищались в Санкт-Петербургском университете, будучи преподавателями Университета святого Владимира и Варшавского университета.

В Петербурге магистерские диссертации защищали А. Н. Бекетов, живший на тот момент времени в Тифлисе, И. И. Мечников, вернувшийся из Европы, Н. Ф. Белецкий, доцент физиологии Харьковского университета. Доктором Санкт-Петербургского университета стал В. Н. Ульянин, заведующий Севастопольской биологической станцией, позднее профессор Варшавского университета.

Кроме Санкт-Петербургского университета, будущие доктора выбирали Московский: здесь защищались Н. П. Вагнер из Казани, А. Ф. Брандт из Петербурга (он защитил и магистерскую, и докторскую диссертацию в Москве, будучи приват-доцентом Петербургского университета), А. Н. Бекетов.

Иногда защита в том или ином университетском центре проходила по географическому принципу: П. И. Перемежко защищал диссертацию на степень доктора медицины в Казанском университете, так как в то время работал там врачом, П. А. Спиро защищал свою диссертацию в Харькове, так как в Одессе не было медицинского факультета, О. М. Паульсон отправился в Варшаву во время работы в Университете святого Владимира. Последний случай любопытен тем, что в Варшавском университете редко проходили защиты докторских диссертаций даже собственных преподавателей. Эта закономерность была отмечена А. Ю. Баженовой также для историков, работавших в Варшаве. Она объясняет это тем, что «претенденты на ученые степени предпочитали защищаться в более престижных научных центрах»[676]. И действительно, все профессора, работавшие в Варшаве, получили свои степени в других университетах. В случае О. М. Паульсона для защиты диссертации ему пришлось бы уезжать из Киева в любом случае, так как там не было зоологов, кроме него самого.

В конце XIX – начале XX в. преподаватели стали чаще уезжать как для защиты магистерских, так и для защиты докторских диссертаций (особенно докторских). Иногда причинами подобных переездов выступали вовсе не научные искания магистрантов. В. М. Шимкевич, выпускник Московского университета и ученик зоолога А. П. Богданова, вспоминал, что тот «категорически требовал, чтобы мы, его ученики, магистрировали не в Московском, а в других университетах»[677]. Причиной являлся конфликт, существовавший между А. П. Богдановым и другими зоологами естественного отделения и вызванный «в значительной степени личными свойствами характера А. П. Богданова и С. А. Усова и Я. А. Борзенкова»[678]. Другой ученик А. П. Богданова Н. Ю. Зограф (который защищал магистерскую диссертацию в Новороссийском университете) так писал о напряженных отношениях трех зоологов Московского университета: «…к 1863 году в этой дружной группе[679] энергичных, полных самых добрых чувств и намерений молодых ученых произошел разрыв. Я до сих пор не могу понять причины этого разрыва, который, к сожалению, разделил друзей на всю жизнь, отозвался даже на отношениях между созданными ими школами. По-видимому, это дело опытных и ловких людей, игравших на самолюбии молодых, увлекающихся деятелей, и сумевших на всю жизнь разделить учеников Рулье на две партии, причем на одной стороне стоял А. П. Богданов, на другой – С. А. Усов и Я. А. Борзенков»[680]. Д. Н. Анучин указывал на обиду А. П. Богданова на С. А. Усова из‑за назначения того заведующим зоологическим садом, в то время как инициатором его открытия был А. П. Богданов[681]. В конфликт были вовлечены даже студенты, которые, зная о противостоянии двух партий, и после смерти С. А. Усова и Я. А. Борзенкова непочтительно называли учеников А. П. Богданова «макаками»[682]. Сам С. А. Усов из‑за напряженных отношений с А. П. Богдановым «никогда не обращался в университетский Зоологический музей, которым ведал Богданов, и даже не пользовался его коллекциями при своих учениях в университете, хотя последние терпели от этого ущерб»[683].

Кроме упомянутых В. М. Шимкевича и Н. Ю. Зографа, защищавшихся в Петербурге и Одессе, назовем таких учеников А. П. Богданова, как В. А. Вагнер, А. А. Тихомиров, получивших магистерские степени в Петербурге. Н. В. Насонов, как и Н. Ю. Зограф, получил степень в Харькове. Любопытно, что Н. В. Насонов, работая в Варшавском университете, приехал защищать докторскую в Москву, а вот А. А. Тихомиров, будучи приват-доцентом Московского университета, и докторскую работу защитил в Санкт-Петербургском университете.

Вообще, Санкт-Петербургский университет уверенно держал пальму первенства среди тех, кто защищал магистерские диссертации, независимо от того, были ли магистранты его выпускниками или нет. На втором месте по числу защит (среди профессоров и приват-доцентов университетов) находился Московский университет. Харьковский университет также привлекал магистров, хотя до 1880‑х гг. доля защит там была все же больше, чем в конце века. Другие университеты Российской империи давали небольшой процент магистров, а самым «непопулярным» оставался Варшавский университет.

В отношении докторских защит как до 1880‑х гг., так и после на первом месте оставался Московский университет, хотя в конце века Петербургский университет значительно увеличил долю своих докторов среди профессоров российских университетов. Анализ биографий биологов, защищавших докторские диссертации в других университетах, показывает, что большинство «предпочитало» столичные университеты.

В Петербург за степенью ездили и москвичи: уже упоминавшийся А. А. Тихомиров, А. П. Артари. Наблюдалось и обратное: С. И. Ростовцев, В. А. Фаусек, В. В. Лепешкин получили докторские степени в Москве. В Петербург защищать докторские диссертации традиционно ездили профессора Варшавского университета: ботаник В. И. Беляев, зоолог П. И. Митрофанов, – а вот знаменитый первооткрыватель вирусов Д. И. Ивановский, будучи экстраординарным профессором Варшавского университета, свою диссертацию защищал в Киеве, так как в его alma mater, Петербургском университете, в то время не было специалистов по физиологии растений. В