Паустовский. Растворивший время - Олег Дмитриевич Трушин

В феврале 1939 года в Ленинградском театре драмы и комедии имени Пушкина (Александринский театр) состоялась премьера пьесы «Созвездие Гончих Псов», великолепно поставленная режиссёром Владимиром Эренбергом в оформлении художника-сценографа Дмитрия Попова по одноимённому произведению Паустовского.

Сюжет был навеян развернувшейся в Испании гражданской войной.

С момента начала гражданской войны в Испании в Европе поднялась волна добровольческого движения в поддержку бойцов Народного фронта – сторонников республики, сражавшихся против мятежников-фашистов. На фоне европейских антифашистских конгрессов середины 1930-х годов испанские события стали рассматриваться как вызов фашизма всем, кто так или иначе восстал против его силы. Не остался в стороне и СССР. Помимо помощи вооружением в Испанию из СССР потянулись не только кадровые военные Красной армии, но и добровольцы, вступавшие в ряды бойцов Народного фронта. На испанский фронт были командированы и писатели – Илья Эренбург, Михаил Кольцов, Алексей Эйснер, Овадий Савич… Паустовский тоже стремился в Испанию. 27 января 1937 года он напишет Генриху Эйхлеру:

«Так же, как и Вы, я мечтаю об Испании. И здесь тоже неумение разбираться в людях, – вместо Вас, или Гехта, или Рувима, Роскина и, наконец, меня посылают К. (Михаила Кольцова. – О. Т.), которому дешёвая слава давно вскружила голову»{224}.

Это признание Паустовского слишком искреннее!

После небольшого отступления вернёмся к сюжету пьесы, который, без сомнения, является писательским вымыслом и его «реальность» проявляется только в фактуре происходивших в Испании событий. Астрономы, работающие в высокогорной обсерватории, узнают о гражданской войне лишь только после того, как находят в горах раненого лётчика-француза. Отряд мятежников просит выдать лётчика. Астрономы отказываются и вступают в борьбу с фашистами. В сущности, вот и весь сюжет. Острое переплетение вымысла и реальности, окутанное романтической вуалью.

Но пьеса была удачно поставлена и несколько лет с успехом шла на многих театральных подмостках страны, особенно в предвоенный период.

В апреле 1939 года, оставив «слякотную», «дымную» Москву, в «…которой всё потеряло цвет, как будто изъедено какой-то кислотой (кислотой скуки)»{225} (из письма Н. Н. Никитину от 21 февраля 1939 года), Паустовский, едва вернувшись из Свердловска, куда был отправлен от Союза писателей вместе с Роскиным, Симоновым и Ермиловым для «помощи уральским писателям», уедет в Ялту, в Дом творчества, и пробудет там почти два месяца.

После того как в январе 1938 года Театр Вс. Мейерхольда был закрыт, молодой режиссёр канувшего в Лету театра Валентин Плучек вместе с таким же молодым драматургом Алексеем Арбузовым и журналистом, драматургом Александром Гладковым, тоже «выходцем» из опального театра, решают создать в Москве так называемую Арбузовскую студию, собрав вокруг себя не только актёров-мейерхольдовцев, но и влив в коллектив «новую кровь» талантов.

Студия просуществует недолго, чуть более двух лет, успев отметиться всего лишь одним значимым спектаклем по пьесе Арбузова «Город на заре», премьера которого состоялась в феврале 1941 года.

Однако создание нового молодёжного театра, где все были равны по принципу большой коммуны, было событием театральной жизни Москвы, которое не осталось без внимания.

Приветствуя создание Арбузовской студии, Паустовский откликается статьёй «Рождение театра», опубликованной в «Правде» от 19 марта 1940 года, в которой указывает и на то, что у театра должен быть свой «дом»:

«Мысль создать новый театр возникла летом 1938 года на даче в Раздорах, где встретились несколько юношей и девушек – учеников театральных школ, драматург тов. Арбузов и молодой режиссёр тов. Плучек (разумеется, откуда они «пришли», не упоминается ни словом, ни намёком! – О. Т.).

<…> В чём должна была быть новизна этого театра?

В очень простых вещах. В глубокой органической преданности современному искусству. В том, что актёр должен быть мыслителем и художником, а не ремесленником-профессионалом. В том, что актёр при работе над сценическим образом должен пройти тот же трудный путь его создания, который проходят писатель и драматург.

Первой пьесой стала пьеса о строительстве Комсомольска. Автор тов. Арбузов. Пьеса “Город на заре”. Пьеса, полная эпической поэзии, теплоты, напряжённости и суровой художественной правды»{226}.

Паустовский указывает в статье, что репетиции пьесы шли непросто и главная причина в том, что у театра нет своего помещения. «Необходимо, – указывает Паустовский, – чтобы Комитет по делам искусств помог новому театру».

Но все точки над «i» в судьбе нового театра поставила начавшаяся война. Многие актёры в первые же месяцы войны ушли на фронт, а кто-то был эвакуирован. Уже совсем скоро об Арбузовской студии в театральных кругах мало кто вспоминал.

В туманной поволоке поздней золотой осени томно просыпается на Мещёре утро. Робкий рассвет пробуждает от дремоты продрогшие от ночной зябкости леса и луга. В таинственной тишине раннего утра слышно, как каждый падающий лист, касаясь земли, шепчет о своей судьбе. Матовые туманы стелют по поникшей траве густую росу, а русла рек словно кипят невесомой дымкой, играющей над их зеркальной гладью. Ещё держится в берёзовых рощах листва, побаиваясь уже всякого ветра. И над заливными болотистыми окскими лугами всё чаще и чаще слышится журавлиный клич и гогот гусиных стай, покидающих родные просторы до будущей весны.

В то последнее предвоенное лето Паустовский прожил в Солотче до самого Покрова, дождавшись первых серебряных заморозков, что готовят землю к первому снегу.

Рыбалка на Старице и Прорве давала свои результаты и нисколько не мешала работе за письменным столом.

Работа шла хорошо, в основном – над пьесой о Лермонтове («Поручик Лермонтов») для МХАТа, которая будет опубликована отдельной книгой в издательстве «Искусство» в 1941 году.

В предвоенные годы Паустовский, наверное, чувствовал себя больше драматургом, нежели прозаиком-новеллистом, – театральные постановки его пьес с успехом шли в эту пору во многих театрах страны. Причём, написание пьес действительно так увлекло Константина Георгиевича, что, если бы не события начавшейся войны, мы, может быть, знали Паустовского исключительно как драматурга, а не как восторженного писателя-романтика, чьи произведения не просто «растворяют» время, они его «обгоняют».

Часть восьмая. «Всё, что видел…». 1941—1950

«Лермонтов»

1941 год открылся для Паустовского радостным событием – публикацией в январском номере журнала «30 дней» лирических новелл «Корзина с еловыми шишками», «Ручьи, где плещется форель» и «Старый повар».

Разные по сюжету и форме повествования новеллы объединены общей темой проявления добра к ближнему. Текст пронизан глубинной философией миросозерцания, в нём будто слышна нежная музыка любви, которая передаётся не только в изысканном слоге автора, но и в отзвуке мелодии рояля – во всех трёх рассказах он скрытый главный герой. Со