Криминальная психология - Дэвид Кантер

взаимодействовать с юридическими представителями их собственной защиты. В таких случаях подзащитный, согласно английскому законодательству, может считаться Недееспособным, что в США называется «не компетентен участвовать в судебном процессе/пред-стать перед судом». При определении дееспособности необходимо определить, способен ли подзащитный:

• Защищать себя

• Дать отвод присяжному

• Понимать суть доказательств

• Понимать природу обвинения

• Следить за ходом судебного разбирательства

• Понимать разницу между признанием себя виновным и признанием себя невиновным

Обычно те, кто считался недееспособным, содержались в больнице; однако со времени введения в действие Уголовно-процессуального Кодекса Великобритании[4] 1991 года (Невменяемость и Недееспособность), невиновных отпускают на свободу, и теперь есть ряд способов, как быть с теми, кто действовал так, как его и обвинили (Ормерод, 2005).

В обсуждениях по поводу недееспособности главный вопрос состоит в том, «какое психическое состояние у подзащитного сейчас или во время суда?» Индивид, у которого были серьезные психические нарушения во время совершения преступления, может быть дееспособным к тому времени, как начнется суд над ним. И наоборот, человек может быть психически стабилен во время совершения преступления, но позднее будет иметь психические расстройства и будет признан недееспособным.

Это оценивается с помощью глубинного интервью. Иногда используются инструменты оценки, которые обсуждались в Главе 3.

ВО ВРЕМЯ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Невменяемость в качестве аргумента защиты

В ходе судебного разбирательства необходимо доказать два основных элемента вне всякого разумного сомнения: actus reus (состав преступления) и mens геа (преступный умысел). Состав преступления требует добровольного физического действия. Например, если человек X толкнул руку человека Y в человека Z, то человек Y не будет нести уголовную ответственность, потому что его действие не было добровольным. Редко используемый в качестве защиты автоматизм — это один пример, в котором подзащитный совершает действие, находясь в бессознательном состоянии из-за травмы головы, гипнотического транса, шока от пулевых ранений или нарушений обмена веществ (таких как аноксия, гипогликемия или принудительное поглощение алкоголя или наркотиков) (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007, стр. 219).

Наверное, самый известный способ защиты относительно преступного умысла — это использование невменяемости в качестве защиты, как обсуждалось в Главе 3. В то время как это, в основном, область исследования психиатров, в большинстве юрисдикций иногда привлекаются психологи; в основном, чтобы дополнить психиатрическую оценку (Гудйонссон & Гавард, 1998).

Первая роль — это клиническая или оценочная роль. Это наиболее традиционная роль для психологов в судебном процессе (Гудйонссон, 1985, 1996; Капардис, 1997). Обычно психолог проводит оценочное интервью для того, чтобы ответить на конкретный вопрос, поставленный судом, защитой, или обвинением. Интервью может включать использование психометрических тестов, включая тестирование личности, психического состояния и когнитивное тестирование, а также тесты, которые фокусируются четко на судебно-медицинских вопросах, таких как компетентность в понимании судебного процесса, или даже лжет ли человек, или симулирует ли он.

Эта роль имеет несколько другой фокус в сравнении с обычными терапевтическими отношениями с пациентом. Особенно следует отметить отсутствие традиционных отношений психолог-клиент. В случае с лечащей ролью «клиент» — это обычно человек, которого оценивают или лечат. В ситуации с судебно-медицинской оценкой клиент — это обычно направляющий источник (например, адвокат, суд или организация). Соответственно, требуется осознанное согласие экзаменуемого, потому что любой материал, который обсуждается в ходе оценочного интервью, может быть включен в отчет, который передается направляющему источнику (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007).

Однако, хотя психолог может быть «введен в процесс» и даже оплачен адвокатом, мнение, которое он предоставляет, должно быть непредвзятым и должно считаться советом для суда, а не «особым заявлением». Это может означать, что благополучие и нужды экзаменуемого рассматриваются только как вторичные по своей релевантности. Психолог должен также принимать во внимание возможность сопротивления или намеренного искажения, а это намного меньшая проблема (или ее нет вообще), когда психолог работает в роли лечащего врача (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007). Соответственно, могут использоваться специальные психометрические тесты, и важны подкрепляющие доказательства из других источников.

Хотя клиническая роль судебного психолога имеет некоторые очевидные пересечения с работой судебного психиатра (Гриссо, 1993), подготовка психологов, основанная, по факту, на понимании человеческого поведения вообще, все же означает, что психологи могут идти дальше, чем вопросы психических отклонений, обсуждать личность, социальное и межличностное функционирование и когнитивные способности. Психологи также используют стандартизированные тесты, тогда как психиатры фокусируются на информации, полученной из клинического интервью (Гриссо, 1993; Гудйонссон & Гавард, 1998).

СИНДРОМНЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Медицинская система, которая предоставляет диагнозы и возможности для лечения, оказывает огромное влияние на судебный процесс во многих странах. Как следствие, особенно в США, разнообразие «психологических синдромов» снискало благосклонность с точки зрения использования их в суде. На них опираются для того, чтобы объяснить и часто оправдать подзащитных.

Синдром — это группирование или констелляция симптомов, используемых для идентификации базового нежелательного состояния.

Кеннеди (2009)

Американская психиатрическая ассоциация разработала каталог синдромов в своем «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» (DSM5R) (АРА, 2013). Оно широко используется практикующими врачами и исследователями, а также страховыми, фармацевтическими компаниями и директивными органами для того, чтобы навешивать ярлыки на разнообразные психические состояния. Несмотря на его широкое использование, оно вызвало противоречия и критику, в основном, потому что оно рассматривает психические проблемы так, как если бы они были отдельными болезнями или синдромами.

Наиболее наглядным примером психологического синдрома в этом руководстве является синдром Туретта, который заключается в непроизвольных движениях и голосовых тонах. Он может проявляться во множестве разных форм и, по-видимому, его причиной не являются злоупотребление психоактивными веществами или признанные заболевания. Но DSM поддержало психиатров и психологов в утверждениях о том, чтобы использовать в суде более спорные синдромы. У этих синдромов не настолько четкие научные определения, и часто им не хватает твердой научной поддержки, но их все равно можно принимать в качестве доказательств. Ряд психологических синдромов приведен в Таблице 14.1.

Доказательства, полученные из экспериментов

Вторая роль, описанная Гавардом, это экспериментальная роль. На самом деле, это была первая роль, которую психологи сыграли в суде общей юрисдикции (Шренк-Нотцинг, 1897), задолго до возникновения клинической психологии. Экспериментальная роль включает два связанных вида деятельности (Капардис, 1997). Более традиционное значение, описанное Гавардом (1981), подразумевает, что психолог действительно проводит эксперимент, который имеет прямое отношение к конкретному судебному делу. Пример такого эксперимента описан Капардисом (1997) в связи с судебным процессом по изнасилованию. В этом деле ключевой частью доказательств был тот факт, что жертва выбрала подзащитного в ходе голосового опознания. Следует отдать должное полиции, которая, как оказалось, приложила огромные усилия для того, чтобы избежать предвзятости