Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

– Говоришь, не успеют!? А мы добьемся! Срочно ко мне Рябова!

Бессменный секретарь Сергея Павловича Антонина Алексеевна Злотникова вызвала И.М. Рябова. Он вспоминал[57], что через пять минут он, тогда молодой сотрудник, очень встревоженный неожиданным вызовом к Главному, уже стоял в его кабинете.

– Садись, садись.

Мишин хотел выйти, но Королев остановил его.

– Василий Павлович, рекомендовали мне исполнителя, так и ответственность и на вас тоже. В общем так, – обратился он к Рябову, – изделия наши на подходе к летным испытаниям, а спецвагонов для транспортировки нет. Возьмешь с собой всю документацию на доработку вагонов. И прямо завтра поедешь на завод. Они должны нас обеспечить вагонами. С тобой поедет представитель министерства, завод – хозяйство его, пусть сам и разбирается, что у них там не так, я этот вопрос с ним уже обсудил. Все тебе понятно?

– Понятно.

– Без вагонов не возвращайся! Отправлю обратно и командировку не оплачу! – Королев, привычно склонив свою крупную голову вниз и чуть набок, просверлил Рябова строгим взглядом исподлобья. – Если начнут тянуть, задерживать, немедленно звони мне! И не потеряй какую-нибудь важную бумажку, бюрократы нам этого не простят.

– Ясно.

– Командуй там не сильно, меру знай, однако помни, что ты представитель оборонной промышленности, потому держи себя с достоинством, одним словом, будь во всем на высоте. И, главное, как следует на них нажми.

Рябов поехал. Он ли «нажал», или приказал Устинов, которого Королев поставил в известность о возникшей проблеме, – представитель министерства и директор завода срочно организовали трехсменную работу, рабочие стояли у станков и занимались сборкой круглосуточно. Заказ был выполнен за восемь дней!

Рябов сверял с чертежами и документацией каждую вагонную деталь и, подписав последний лист последнего изготовленного вагона, вернулся в ОКБ-1. Чтобы узнать результат его командировки, Королев прервал совещание, через секретаря пригласил Рябова в кабинет заседаний и сразу спросил:

– Вагоны есть?

Все, конструкторы, проектировщики, прибористы, замолчали и внимательно смотрели на усталого человека в запыленных ботинках и мятом костюме.

– Вагоны уже в пути.

– Вот ты, Василий Павлович, утверждал, что сроки испытаний сорвутся из-за вагонов! – радостно заговорил Королев, глядя на Мишина. – А видишь, срыва не будет! Не будет! Готовьтесь!

Он с торжествующей улыбкой повернулся к Рябову:

– Как это удалось? Ты все проверял?

– В три смены работали, Сергей Павлович. Конечно, проверял – все тютелька в тютельку по документации.

– Молодец! Заслужил премию! Сутки даю тебе на отдых, отоспись и возвращайся.

Королев С.П. Астраханская обл., Капустин Яр, 18 октября 1949 года

[Музей космонавтики]

Пилюгин Н.А. и Королев С.П. Астраханская обл., Капустин Яр, 18 октября 1949 года

[Музей космонавтики]

* * *

Ракета Р-2, рассчитанная на дальность 600 километров, сначала принесла Королеву огорчения. После первых испытаний научно-технический совет (НТС) НИИ-88 признал некоторые решения проекта неудачными, в частности была отмечена недостаточная прочность корпуса.

– И не нужна корпусу особая прочность! – кипятился Мишин.

– И прочность нужна, – возражал Глушко, – и сама конструкция требует изменения.

Королев был вынужден согласиться с указаниями НТС, хотя заход Глушко на территорию его личной вотчины – конструкции корпуса ракеты – ему не понравился. Тем более что как раз к работе Валентина Петровича, двигателю РД-101, претензий у НТС не было: его ОКБ-456 дружно хвалили. Хвалили и Виктора Ивановича Кузнецова – за гироскопы для ракеты.

– Что с Р-2? – вызвав Королева через пару месяцев на ковер, строго допытывался Устинов.

– Отрабатываем! Вес ракеты всего на 350 килограммов стал больше, а дальность полета увеличили в два раза. Максимальная дальность 600 километров. Приборный отсек перенесен в нижнюю часть корпуса. К тому же Пилюгин усовершенствовал систему управления. Улучшаем показатель точности полета еще и в боковом направлении – Р-2 снабжена радиокоррекцией. Михаил Сергеевич Рязанский отработал систему радиоуправления.

Василий Павлович Мишин. 1956 год

– Мне говорил Глушко, что тяга двигателя возросла на 7 тонн.

– А вес двигателя между тем меньше на 15 килограммов, – сказал Королев, отметив про себя, что Валентин Петрович явно и впредь будет стремиться к личному контакту с министром и это нужно учесть. – Самое важное, что головная часть ракеты при полете на финише отделяется так же, как у Р-1А, и может использоваться для боевого заряда. Масса боевого заряда 1008 килограмм. В результате всех доработок первые летные испытания прошли с обычным процентом аварийности.

Устинов посмотрел на него пристально. Уменьшить бы разброс в цели… 4–5 километров все-таки многовато, Яковлев прав. Но ракеты нужны. А если… Если скооперироваться с ядерщиками? И хорошо бы еще решительнее увеличить дальность.

– Положительное решение то, что у ракеты имеется своя система автоматического аварийного отключения двигателя. И телеметрия не подводит.

– Что ж, можно признать: Р-2[58] уже не копия. – Устинов был отчетом удовлетворен. – Изделия все дальше отходят от немецкого образца. В общем, хлеб едите не зря, поработали неплохо. Еще снизьте аварийность до 80–90 %. Жмите до звона!

Сергей Осипович Охапкин. 1970-е годы

– И я вот что думаю, – говорил он Королеву уже на полигоне, убедившись, что «изделия» выполняют полетные задания, – необходима ракета сверхдальняя, чтобы смогла она достать идеологов холодной войны, и в случае перехода «холодной» в «горячую», а это не исключено, «подарить» им наш боевой ответ. Как там с Р-3?

– У меня есть некоторые соображения, пока они в доработке.

Постановление Совета Министров СССР обязывало отдел № 3 НИИ-88 начинать работу по созданию ракеты Р-3 с дальностью действия 3000 километров. За двигатель отвечали две организации – ОКБ В.П. Глушко и НИИ-1 МАП, где работы возглавлял А.И. Полярный. Королеву как Главному конструктору предстоял выбор из двух предложенных вариантов. Устинову он не сказал главного: проект Р-3 почти завершен, но он задумал от него отказаться. Посоветовался с Неделиным, Митрофан Иванович колебался. Есть сомнения у Мишина и других конструкторов, стоит ли идти на такой риск, ведь на Р-3 уже затрачены большие средства. Засомневался и Глушко, которому Мишин намекнул об отказе, а Глушко – это готовый двигатель. Поэтому Королев пока в одиночестве и о своем решении – сообщить на совещании о том, что, заморозив готовый проект, готов начать разработку межконтинентальной ракеты, – молчит.

– Надеюсь, Дмитрий Федорович, мои соображения вы поддержите.

– Телегу впереди лошади не ставят, – недовольно сказал Устинов. – Будут высказаны предложения, тогда и примем решение, поддержать или наложить вето.

Но сам факт того, что министр сам завел