История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

вчетверо. Эти молодые сожители в основном горожане: в Парижском регионе одна из пяти пар живет в незарегистрированном браке. В самом Париже более половины молодых пар без детей не женаты. Во многих случаях сожительство следует за расторгнутым браком: после неудачного опыта люди не спешат регистрировать новые отношения. В 1982 году в 280 000 незарегистрированных пар хотя бы один из партнеров уже когда-то состоял в браке. Ежегодное количество заключаемых браков уменьшается: в 1965 году — 346 308, 416 532 — в 1972-м (это был год с самой высокой рождаемостью), 387 379 — в 1975-м, 334 377-в 1980-м, 285 000 — в 1984 году. Новое явление: многие пары теперь заводят детей, не зарегистрировав брак. В 1982 году 133 400 детей рождаются у незамужних матерей. Более половины этих детей, признанные своими отцами, родились по желанию родителей, а не в результате неосторожности. Появление ребенка теперь не влечет за собой заключение брака. Ювенильное сожительство переходит в свободный союз. В 1982 году 56% находят сожительство «нормальным» явлением, тогда как в 1976-м так полагали 37%, а 70% незарегистрированных пар говорят, что никогда не испытывали трудностей и проблем в связи со своим статусом.

Стоит ли полагать, что закат брака в такой стране, как наша, — это лишь мода и за эфемерными увлечениями люди скрывают свой консерватизм? Мы так не думаем, потому что это результат структурных изменений в производстве. В прежнем обществе — и это верно как для принца, так и для крестьянина, ремесленника или мелкого коммерсанта, — брак держался на эксплуатации семейного достояния, большого или маленького, потому что именно оно предоставляло занятость. Все меняется в связи с приходом наемного труда мужчин и в особенности женщин; с развитием социальной защиты, которая страхует от рисков непреодолимой силы, что раньше в той или иной мере покрывалось семьей; с «распространением современных методов контрацепции, которые дают женщинам возможность держать под контролем рождаемость, тогда как великая мальтузианская революция, произошедшая во Франции в XIX веке, базировалась на инициативе мужчин»[98]. Несмотря на то что свободный союз приобретает небывалый размах, который кажется нам необратимым, он постепенно сближается с браком. Государство и церковь больше не вмешиваются в наши сердечные дела, но сожители, мотивируемые приватистскими импульсами, не хотят лишаться социальной защиты, поэтому они взывают к государству. Эта тендеция к приватизации жизни приводит не к революции нравов, но к редактированию законодательства, которое в очередной раз призвано ратифицировать уже произошедшие изменения в ментальности. В области права статусы сожителей и супругов, внебрачных детей и рожденных в браке сближаются. Отметим сходства и различия. Сожители имеют право на социальную защиту; их дети имеют те же права, что и рожденные в браке (закон от г января 1972 года); они не несут ответственности за долги друг друга; мать-одиночка имеет родительскую власть, даже если отец признал ребенка; в некоторых яслях внебрачный ребенок имеет приоритет. Однако если союз прекращает существование (в связи со смертью одного из партнеров или разделением пары) нет ни компенсаций, ни пособий; не предполагается раздел имущества, нажитого при совместной жизни; в случае смерти одного из партнеров второй не имеет права на пенсию вдове или вдовцу; также он не имеет права на наследование имущества покойного. Чрезмерные с точки зрения одних, недостаточные по мнению других — угрожают ли права сожителей институту брака?

СПОРЫ ВОКРУГ БРАКА И ДИФИРАМБЫ СОЖИТЕЛЬСТВУ

В докладе, претендующем на сенсационность, Социальный и экономический совет разоблачает противоречивое законодательство, призванное заботиться о супругах, но поддерживающее живущих вне брака[99]. Констатируя спад числа браков, рост разводов, снижение количества повторных браков, повышение доли внебрачных детей, авторы доклада утверждают, что «комплекс текстов и мер, принятых в ходе последних лет, привел к тому, что институт брака не очень-то защищен. Такое положение связано с тем, что отдельные лица одновременно могут пользоваться налоговыми льготами, установленными для холостяков и разведенных, а сожительствующие вне брака — социальными льготами, предусмотренными для женатых людей». С точки зрения докладчика, Эвелин Сюльро, парадокс заключается в том, что законодатели устанавливают правила для людей, которые своим отказом от брака намерены уклониться от выполнения этих правил. Она напоминает слова Бонапарта: «Раз сожители обходятся без закона, закон теряет интерес к ним». Если в 1950-е годы «матери-одиночки» работали прислугой, подсобными рабочими или трудились в сельском хозяйстве, то сегодняшние «матери-холостячки» имеют уровень образования выше среднего, живут в больших городах и принадлежат к «авангарду», «модель образа жизни» которого распространяется сверху вниз. Докладчицу возмущает, что новые законы, появившиеся в период с 1965 по 1982 год, «забыли о святости брака, уважении к патриархальной иерархии, к институту семьи, о силе закона в сфере преемственности и наследования имущества, а также о священной личной ответственности». Действительно, теперь человек после смерти сожителя может продолжать жить в съемном жилье, если он проживал там не менее шести месяцев; купля-продажа между сожителями является законной, в то время как между супругами — нет; сожитель может получать страховку по болезни, семейные и материнские пособия, пособия, выплачиваемые семье погибшего военнослужащего, — для этого достаточно лишь оформить сертификат о совместном проживании. Известен даже такой случай: в Рьоме в 1978 году суд делил страховку после смерти одного мужчины от несчастного случая между его законной женой и сожительницей. В докладе обличается парадоксальность законности развода по взаимному согласию (закон 1975 года) и закрепления права опеки и законного представительства ребенка лишь за одним из супругов, в 90% за женой. По закону 1970 года родительские права на ребенка, рожденного вне брака, принадлежали тому из родителей, кто его признал, а в случае двойного признания — тому, кто это сделал первым; по новому закону, вне зависимости от порядка признания ребенка родителями, приоритет принадлежит матери — таким образом, ребенок перестает быть «собственностью отца» и становится «собственностью матери»; это происходит на фоне разговоров о равенстве полов и побуждении отца, который может воспользоваться правом на декретный отпуск, заняться воспитанием ребенка и домашним хозяйством. Считая скандальным тот факт, что два малообеспеченных супруга платят подоходный налог, а два столь же малообеспеченных сожителя не платят, докладчица задается вопросом: о какой семье можно говорить, если мы имеем дело то с парой сожителей, имеющих нотариально заверенный документ о совместном проживании, то с разведенными супругами с детьми или без, то с разведенными сожителями, то с разными вариантами молодежных пар: теми, кто делит жилье и живет вместе лишь пару дней в неделю, или теми, кто прекрасно чувствует себя в доме у родителей одного или другого партнера? Помимо всего прочего, было бы заблуждением полагать, что сожителям расстаться проще, чем супругам, — алчные