Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

что её боевая группа готова продолжить активную борьбу в условиях противодействия ОГПУ и без поддержки «Треста». М. В. понимала, что в сложившихся обстоятельствах задуманный ею громкий теракт на важном объекте ОГПУ в Москве влечёт смертельный риск, и сознательно пошла почти на верную гибель. Так всё и случилось на самом деле.

Знающие люди в эмигрантских кругах, прочитав статью Н. А. Цурикова, пришли к выводу, что источник информации входил в ближний круг М. В. Захарченко, поскольку он был достаточно осведомлён о её мыслях и оценках различных событий. При этом автор статьи являлся пражским представителем генерала Кутепова и ближайшим соратником П. Б. Струве по конспиративной деятельности. Цуриков сообщил, что при написании статьи использовал материал, который был получен из Югославии. Его якобы прислал бывший боевой товарищ Марии Захарченко, который остался неназванным. Однако незадолго до этого в другой парижской газете «Борьба за Россию» уже была опубликована статья о Марии Захарченко-Шульц за подписью Х. После сопоставления содержания статей возникло предположение, что в обоих случаях источником сведений являлся Г. Н. Радкевич-Шульц – муж погибшей террористки.

О последнем и, возможно, самом опасном периоде жизни Марии Захарченко красноречиво свидетельствуют немногочисленные записи, оставленные её соратниками – офицерами-кутеповцами. Один из них, В. И. Волков, в своей записной книжке посвятил Марии Захарченко такие строки: «Удивительно всё-таки: во главе боевых групп – маленькая, хрупкая женщина! И это она, как никто, умела выбирать и подбирать для работы людей, и её школа была единственной и никогда уже, конечно, неповторимой выучкой в условиях неимоверно и непреодолимо тяжёлых, нечеловеческих трудностей. Она – даже для нас легенда!»

Уважительно говорили о ней и в ОГПУ, признавая в этой хрупкой дворянке из благородных девиц достойного противника с железной волей, решительностью и готовностью пойти на самопожертвование ради своих принципов и Белой идеи. Это была схватка достойных соперников.

История жизни ещё не дописана

Немало книг и статей рассказывают о жизни и военно-боевой судьбе Марии Владиславовны Захарченко-Михно. Первый опыт написания её биографии принадлежит Н. А. Цурикову, который по горячим следам почти сразу после её гибели опубликовал в парижской эмигрантской газете «Россия» краткий очерк её непростой жизни в России и за рубежом. При этом основное внимание, по понятным причинам, было уделено её борьбе с большевиками и описанию героической гибели за Белое дело. Немало её прежних армейских сослуживцев и соратников по РОВС упоминали о встречах с ней и совместной военно-боевой работе. В последние десятилетия появились многочисленные статьи современных авторов, рассказывающие о различных сторонах жизни этой женщины необычной судьбы. В 2008 году Л. В. Рассказовой было опубликовано биографическое исследование жизни Марии Лысовой-Михно, ставшей в новом замужестве Захарченко. На основе документов из пензенского архива, а также других местных исторических и краеведческих материалов ей удалось восстановить прежде неизвестные либо искажённые страницы этой непростой линии жизни. При этом исследовательница признала, что некоторые сведения были утрачены, стёрты временем или искажены людьми. «Полную биографию Марии Владиславовны, – читаем мы на страницах книги Л. В. Рассказовой, – пока невозможно написать».

Согласимся, что немало страниц биографии М. В. Захарченко-Михно по-прежнему остаются нераскрытыми либо считаются утраченными. К тому же немало уже известных из прежних публикаций разных лет описаний событий из её жизни и приводимых фактов являются, как выясняется, недостоверными, сознательно искажёнными либо неверно изложенными. Они нуждаются в уточнении и исправлении на основе документов и воспоминаний участников или свидетелей тех далёких времён. Например, в научно-исторической, краеведческой и популярной литературе Мария Владиславовна часто упоминается как племянница генерала А. П. Кутепова. Хотя руководитель РОВС и называл Марию Владиславовну и её мужа Георгия Николаевича Радкевича «племянниками», но на самом деле это было не упоминание о каких-то родственных связях, а лишь агентскими псевдонимами в связи с их участием в военно-боевой организации. Помимо этих, у них были и другие фамилии для оперативных целей, связанных с проведением диверсионно-террористической и другой подрывной работы в СССР.

Сохранялись надежды на то, что новые сведения о её жизни сохранились в архивах белой эмиграции за рубежом, а также в воспоминаниях участников, очевидцев и современников. Речь идет о дооктябрьском периоде жизни Марии Лысовой-Михно, её военной службе и годы Первой мировой и Гражданской войн. Много страниц в её биографии пестрят белыми пятнами периода пребывания в эмиграции с конца 1920 года и до лета 1927 года. Сопоставляя описания событий с её участием и приводимые в них факты, выявляются серьёзные расхождения и недостоверность, а порой и просто вымысел. Немало опубликованных воспоминаний основаны на пересказе со слов других людей. Для восстановления исторической справедливости и подготовке достоверной по содержанию биографии Марии Владиславовны Захарченко-Михно необходима кропотливая историко-исследовательская работа по сопоставлению и выверки всей известной информации о ней на основе документов и не вызывающих сомнений фактов.

При этом, на наш взгляд, каждый заинтересованный в восстановлении исторической правды исследователь, краевед и просто неравнодушный знаток отечественной истории может внести свой посильный вклад в восстановление подлинной биографии георгиевского кавалера Захарченко-Михно Марии Владиславовны. И пусть наш краткий очерк, посвящённый уточнению и восполнению событийного ряда в её короткой, но необычайно яркой линии жизни, станет посильным вкладом в общее дело.

Глава 6. Жизнь и судьба командира доброволиц

Минуло столетие с того дня, когда трагически оборвалась жизнь женщины-офицера Марии Леонтьевны Бочкарёвой. Время безжалостно стёрло некоторые события и факты, которые могли бы помочь потомкам лучше понять линию её непростой судьбы.

Наш краткий историко-биографический анализ показал, что её воспоминания, опубликованные от имени участницы и очевидицы описываемых событий в книге «Яшка. Моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы» (далее – «Яшка»), содержат серьёзные искажения исторических сведений и опираются на недостоверные факты. Много неточностей выявлено в протоколах допросов поручика Бочкарёвой в ВЧК. В результате до неузнаваемости изменились страницы жизни этой необычной женщины.

Четыре жизни Марии Бочкарёвой

Биографию героини, на наш взгляд, вполне можно представить в виде четырёх её жизней, каждая из которых имела логически обозначенное начало, календарную продолжительность, промежуточные этапы и завершалась неожиданным переходом на совершенно иную жизненную колею. Более того, если рассматривать события каждого такого периода жизни Марии Леонтьевны в отдельности, то мы убедимся, что наша героиня временами настолько преображалась, что выглядела совершенно другим человеком. Во многом это был настолько другой человек, что перемены затрагивали даже её внешность и манеры поведения.

К первой жизни Марии Леонтьевны мы отнесли самый большой по времени период – от рождения и до решения пойти в солдаты. Это был тяжёлый период выживания на «дне» социально-сословной доли,