Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко

Понятно, что основную часть справки составили Юрий Жданов и Суслов. Они констатировали неблагополучие в экономической науке. Институт экономики явно оказался не на высоте. Его руководитель Константин Островитянов застрял где-то в прошлом. При нём семьдесят с лишним небезынтересных рукописей по экономической теории лежали без какого-либо движения в столах учёных. Надо было менять и дирекцию института, и редакцию журнала «Вопросы экономики».

Что же касалось проекта нового учебника политэкономии, то в нём остались нерассмотренными вопросы аграрных отношений при капитализме и национально-колониальная проблематика. Не устроил Суслова и Юрия Жданова и раздел о социалистическом способе производства.

Но кто бы мог всё это исправить и наконец написать толковый учебник? Суслов и Юрий Жданов предлагали ввести в авторский коллектив Л. Гатовского, И. Кузьминова, В. Переслегина и А. Румянцева. Кстати, у Гатовского Суслов учился в 1936–1937 годах в Институте экономики красной профессуры.

Однако Сталин, не дождавшись от учёных новых разработок, вынужден был засесть за свою книгу. По сути, с нее и начались подготовка к XIX партсъезду и поиски нового партийного курса.

Глава 10

В поисках нового курса

В конце 1951 – начале 1952 года в центральном партаппарате пошли разговоры о том, что в парторганизациях заждались очередного съезда. Сроки его проведения постоянно переносились. Ладно, провести XIX съезд в плановый срок помешала война. А что Кремлю не давало возможности собрать форум после Победы? В принципе, три вещи. Отсутствие чёткой стратегии на будущее. Одного плана восстановления разрушенного войной народного хозяйства было недостаточно. Партии требовалась перспектива. А значит, появилась нужда в новой партийной программе. И наконец, давно пришло время принять новый устав партии. Только кремлёвская верхушка всё никак не могла чётко сформулировать, что она хотела. Бывший главный идеолог Жданов склонялся к одной модели, Молотов ратовал за другое. Своё видение будущего имел Маленков. А ещё свои представления были у Ворошилова, Кагановича, Микояна, которые тоже являлись в стране и партии не последними людьми. Поэтому тянуть до бесконечности с формированием нового курса становилось опасно.

Ближе к лету целому ряду секретарей ЦК, и прежде всего Хрущёву и Суслову, поступило указание Маленкова активизировать работу над проектом нового Устава партии. Соответствующие установки рабочая группа получила 9 июня 1952 года.

Что существенно нового предлагалось? Переименовать партию из ВКП(б) в КПСС, вместо Политбюро создать Президиум ЦК, ликвидировать оргбюро ЦК. Кроме того, Сталин дал указание учесть в новом Уставе то обстоятельство, что в партии появилось много лгунов, лицемеров и карьеристов. Вождь заявил, что нельзя иметь в партии две дисциплины: одну для народа, другую для начальства, и что начальство не должно думать, будто оно вне критики. Он даже продиктовал шесть зол, которые подтачивали партию.

Исходя из требований Сталина, Маленков, Хрущёв, Суслов и два орговика из аппарата ЦК, Пегов и Громов, в очередной раз переработали проект Устава.

Видимо, в июле 1952 года Сталин дал команду развернуть подготовку к XIX съезду по всем фронтам. Основная тяжесть по подготовке документов легла на второго в партии человека – Георгия Маленкова. Но вряд ли именно он планировался на роль идеолога будущих государственных и партийных реформ. «Маленков, – утверждал в 70‐х годах в беседах с поэтом Феликсом Чуевым Молотов, – очень хороший исполнитель, «телефонщик», как мы его называли, – он всегда сидел на телефоне: где что узнать, пробить, это он умел. По организационно-административным делам, кадры перераспределить – это Маленков. Передать указания на места, договориться по всем вопросам. Он нажимал – оперативная работа. Очень активный, живой, обходительный. В главных вопросах отмалчивался. Но он никогда не руководил ни одной парторганизацией»[189]. В другой раз Молотов добавил: «Маленков порядочный, безусловно. Он порядочный. Но, к сожалению, вот в этих условиях мало теоретически подготовлен. Не может, видимо, по-настоящему ориентироваться. Это сказывается очень. Очень педантичный человек, за порядком может последить, но разбираться в вопросах экономических, политических более глубоко и критически не может, по-моему. А без этого нельзя освоить дело»[190].

Скорее всего, задачи и концепцию развития определил лично Сталин. Вождь, видимо, на словах вкратце обрисовал программу действий, а Маленков должен был организовать оформление высказанных идей в установочный доклад. Сам доклад писала небольшая группа партаппаратчиков и несколько привлечённых учёных. Помощник Маленкова Дмитрий Суханов поимённо назвал «Федосеева П.Н., Пономарёва Б.Н., Ильичёва Л.Ф., Шепилова Д.Т., Хавинсона Я.С., Ицкова Н.Я., Коробова А., Старовского В.Н., Михайлова Н.А., Поспелова П.Н., Шаталина Н.Н., Митина М.Б., Островитянова К.В., Косяченко Г.П., Громыко А.А., Чеснокова Д.И., Пегова Н.М., Суханова Д.Н.»[191].

Маленькая деталь. Как потом выяснилось, кто-то из указанных Сухановым лиц внёс в доклад Маленкова положения о литературе, переписанные из статьи Д. Мирского, который в конце 30‐х годов был репрессирован как «враг народа». Но кто конкретно допустил плагиат, выяснить так и не удалось. По слухам, подставил Маленкова якобы главред «Правды» Леонид Ильичёв, но не сам. Вроде бы цитату из Мирского без указания первоисточника ему подбросили сотрудники из отдела литературы газеты «Правда».

Первый проект отчётного доклада ЦК XIX съезду Маленков представил 17 июля 1952 года. Но он оказался сырым. Второй проект был внесён на рассмотрение высшего руководства 2 августа. Потом прошёл пленум ЦК. А уже 20 августа «Правда» сообщила, что Центральный комитет ВКП(б) постановил 5 октября созвать XIX съезд партии, внеся в его повестку отчётные доклады ЦК и Центральной ревизионной комиссии (докладчики – Маленков и Москатов), директивы по пятому пятилетнему плану развития страны (докладчик – председатель Госплана Сабуров) и изменения в Уставе партии (докладчик Хрущёв).

Съезд оказался во многом сенсационным. Один доклад Маленкова чего стоил! Второй в партии человек озвучил несколько важнейших инициатив. Первое: Кремль признал возможность мирного сосуществования капитализма и коммунизма. Второе: власть наконец повернулась лицом к нуждам народа и предусмотрела равные темпы производства средств производства (группы А) и предметов потребления (группы Б). И третье: Кремль недвусмысленно намекал, что готов отдать управление экономикой правительству, оставив за партией в основном две функции – контроль за кадрами и пропаганду.

Во многом программным на съезде оказалось и выступление Лаврентия Берии. Он начал с оценки международного положения, что обычно было прерогативой идеологов партии. Дальше он коснулся внутренних дел. Но как? До него ещё никто на больших форумах так основательно не говорил о положении больших и малых народов Советского Союза. Это первый момент. И второе: Берия, который, с одной стороны, по линии партии курировал органы госбезопасности и внутренних дел, а с другой – по части правительства занимался атомным проектом, вдруг отдельно остановился на вопросах марксистско-ленинской теории и необходимости разработки новой программы партии. Получалось, что