Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко

второй книги V-го тома «Истории КПСС», а также с запиской Отдела науки и учебных заведений. Тов. Брежнев Л.И. ознакомился с книгой и высказал свою большую неудовлетворённость содержанием. Это он отметил в своей записке в Политбюро ЦК (она будет разослана), с которой вы ознакомитесь.

Когда читаешь этот том, вызывает удивление, как могли такие, казалось бы опытные товарищи, так изложить историю нашей партии в такой ответственный период, каким является 1945–1958 г.г.? На содержании тома лежит негативный оттенок. Недостатки, которые были присущи отдельным районам или отдельным областям по некоторым вопросам, в книге обобщаются и выдаются за общие недостатки в деятельности всей партии. Кадры нашей партии, которые прошли войну и период восстановления, которые приложили немало сил, преподносятся в очернительном виде, к ним предъявляются разного рода обвинения. Известно, что многие партийные и советские работники во время войны находились в партизанских отрядах, работали в исключительно трудных условиях, а им сейчас предъявляется обвинение в том, что они нарушали демократию. Я сам был секретарём крайкома партии и могу заверить, что как и повсюду в нашей стране обкомы, райкомы партии жили полнокровной жизнью, правда в условиях войны. Систематически проводились пленумы, партийные активы, несмотря на большие трудности. Конечно, было не так регулярно проведение пленумов и собраний, как в мирное время, но они проводились. В содержании книги всё это подаётся в таком духе, будто бы в партии была запрещена совершенно всякая демократия.

<…>

Правильно говорит Леонид Ильич о том, что нет ответственности за подготовку материала со стороны Главной редакции многотомной истории, со стороны редакции тома. И нет контроля со стороны Института марксизма-ленинизма. В связи с этим возникает вопрос, как поступить дальше? Что касается содержания тома, то его в таком виде, как он представлен, нельзя признать удовлетворительным. Книга требует коренной переработки. Но нельзя это делать тем составом редакции тома, который есть. Надо внести коррективы и в состав Главной редакции, и в редакцию тома. Например, т.т. Ильичёв и Назаренко по своему служебному положению не могут принимать участия в работе редакции.

Что касается редакторов тома, то они не могут выполнить свою задачу и их следует заменить»[196].

Иными словами, XIX съезд КПСС имел очень большое значение, в том числе и для закрепления новых статусов тех же Суслова и Брежнева.

Первое заседание нового Президиума ЦК КПСС Сталин провёл 18 октября 1952 года. На нём Суслову как секретарю ЦК были поручены всего лишь «выезды в республиканские, краевые, областные парторганизации по заданиям Секретариата ЦК». Куратором кадровой политики стал его бывший подчинённый Николай Пегов. Оргработа переходила в ведение Аверкия Аристова. Пропаганда превращалась в вотчину бывшего комсомольского вожака Николая Михайлова. А Леонид Брежнев получал под свой контроль политорганы армии и флота.

Следующее заседание Президиума ЦК состоялось через два дня. На нём Сталин подверг резкой, пожалуй, разгромной критике положение дел в сфере идеологии, которую ещё недавно курировали Маленков и Суслов. Досталось прежде всего редактору «Правды» Ильичёву. «Для руководства всей идеологической работой партии, – указал вождь, – надо создать при Президиуме ЦК постоянную комиссию по идеологическим вопросам». Базой для печатной пропаганды марксизма должен стать журнал «Большевик», без несчастного Ильичёва в составе редколлегии. Той же комиссии надлежало взять под наблюдение журналы «Вопросы философии», «Вопросы экономики», «Вопросы истории» и, возможно, другие. «Пора покончить с позорной практикой перепечатки в теоретических журналах разных постановлений партии и правительства, ведь это значит плестись в хвосте событий». Особое внимание обратить на развенчание Америки, ибо «мы – мировая держава», и негоже нам «рыться в мелких вопросах». <…> В идеологическую комиссию Сталин предложил включить «Шепилова, Чеснокова, Румянцева, Юдина, Суслова»[197].

Суслов действительно вошёл в новую комиссию лишь на правах рядового члена. Исходя из этого, некоторые партаппаратчики пришли к выводу, что акции Суслова поползли вниз, а Шепилов, наоборот, стремительно стал укрепляться и вновь полез в верха. О росте его влияния говорило и то, что вскоре именно он сменил в «Правде» раздражавшего Сталина Ильичёва. Но означало ли это, что Суслов попал в опалу? Нет. Те партаппаратчики, которые поспешили присягать Шепилову, не знали, что по поручению Кремля все переговоры с Шепиловым о назначении в «Правду» проводил как раз Суслов, которому Сталин тоже готовил новую, более важную роль.

Всё решилось поздно вечером 17 ноября 1952 года. В своём кремлёвском кабинете Сталин объявил, что отныне в его отсутствие председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК поочерёдно будут Маленков, Пегов и Суслов. К этим трёх секретаря ЦК переходило рассмотрение всех текущих вопросов. Своё решение вождь озвучил в присутствии довольно-таки большой группы приглашённых партработников. Шепилова в той группе не оказалось. Это к вопросу о том, кто в конце 1952 года стал определять внутрипартийную политику и чей политический вес тогда был больше: Суслова или Шепилова.

К слову, несколько ранее Сталин провёл ещё одно решение – о председательствующих в его отсутствие на заседаниях Бюро Президиума ЦК. Эта миссия возлагалась на Маленкова, Хрущёва и Булганина. В правительстве же подменять первое лицо должны были поочерёдно Берия, Первухин и Сабуров.

Что из этого следовало? Костяк власти в партии и стране после XIX партсъезда составляли, не считая Сталина, восемь человек: Маленков, Хрущёв, Булганин, Берия, Первухин, Сабуров, Суслов и Пегов.

Кстати, одному из этой восьмёрки – Суслову – 21 ноября 1952 года исполнилось пятьдесят лет. В связи с этим Президиум ЦК опросом поддержал проект указа о его награждении орденом Ленина[198].

Вернусь к Секретариату. Бюро Президиума ЦК постановило, что заседания Секретариата должны проходить «один раз в неделю и по мере необходимости в зависимости от срочности вопроса»[199]. Но в реальности после XIX съезда Секретариат ЦК в полном составе ни разу до самой смерти Сталина не собирался. Все решения принимались, как правило, опросом. Правда, при этом всё оформлялось протоколом. Но как? Вот протокол № 1 заседания Секретариата ЦК КПСС. В нём значатся почти полторы тысячи вопросов. Первый был опросом решён 18 октября, последний – 9 декабря 1952 года. А подписали этот протокол Маленков, Пегов и Суслов[200].

Большая часть вносимых на Секретариат ЦК вопросов касалась изменений в структуре и штатах отделов ЦК, кадровых назначений и рассмотрения всевозможных жалоб. Крупные вопросы поднимали крайне редко. Скажем, 17 декабря 1952 года секретари ЦК дали ряд поручений по записке Вологодского обкома партии о мерах помощи строительству Череповецкого металлургического завода.

Кстати, протоколы Президиума ЦК в этом плане не сильно отличались от протоколов Секретариата ЦК. Они тоже во многом напоминали сводки о перемещениях номенклатурных работников.

Означало ли это, что высшие партийные органы после XIX съезда партии полностью отстранились от участия в управлении страной и не имели никакого отношения к формированию внутренней и внешней политики страны? Конечно