Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

Разрабатывая проекты по улучшению организации эксплуатации энергосистемы, я видел свою главную задачу в развитии и наращивании ее мощностей. В этом наши планы с Александром Петровичем Кустовым совпадали. Они нашли свое реальное воплощение в борьбе за место возведения Ставропольской ГРЭС общей мощностью 2400 МВт (с блоками по 300 МВт). По балансу мощности новую ГРЭС необходимо было построить на территории Краснодарского края, который и до сегодняшнего дня является дефицитным по электроэнергии. Нам с Кустовым удалось отстоять «в верхах» решение о переносе строительной площадки ГРЭС на территорию Ставрополья, на берег Новотроицкого водохранилища.

При проведении проектных работ меня вызвал Непорожний:

— Я поручаю вам сконцентрировать в проекте Ставропольской ГРЭС все передовое, что накоплено в тепловой энергетике на сегодняшний день по блокам–300.

Вместе с директором строительства Ставропольской ГРЭС Германом Федоровичем Кохомским мы бросились на поиски нового. Разве работа приносила бы радость, если бы человек не искал, не открывал, не творил нового? Скольких прекрасных полезных вещей мы бы лишились, сколько открытий не было бы сделано!

В суете и неразберихе подготовительных работ промелькнул 1972 год. Нашим генпроектировщиком было ростовское отделение института Теплоэнергопроект (директор — Дмитрий Григорьевич Калганов, главный инженер — Валерий Васильевич Ткачев), которое творчески подошло к поручению, в максимально короткие сроки и с высоким уровнем качества выполнив наши условия. В проекте были учтены все последние достижения в области теплоэнергетического строительства. Главный корпус станции предлагалось изготовить из брусковых конструкций, потолок машинного зала — из фольгоизола. В электрической части были применены полуторные схемы, подвесные разъединители, глубинный водозабор и прочие новшества.

Наконец, наступила торжественная минута закладки первого куба бетона. Она состоялась в мае 1973 года в присутствии министра энергетики и электрификации СССР Петра Степановича Непорожнего. Специфика проекта состояла в том, что впервые генеральным подрядчиком строительства тепловой станции был строительный трест Севкавгидроэнергострой, специализировавшийся, как это видно из самого названия, на гидростроительстве.

На первых порах многие сомневались в том, что стройка будет благополучно завершена. Но именно этот трест (управляющий — Александр Николаевич Виннечек, главный инженер — Дмитрий Иванович Кондратьев) под неусыпным контролем со стороны заместителя министра по гидростроительству А. А. Александрова успешно справился с этой задачей и построил электростанцию, отвечавшую всем требованиям того времени. Этому способствовала дружная работа таких субподрядных организаций, как тресты Кавказэнергомонтаж (управляющий — Назым Балабекович Усубов, главный инженер — Владимир Михайлович Чурбанов), Теплоэнергомонтаж (управляющий — Алик Абдулович Полозов, главный инженер — Павел Исаакович Шапарив) и Электроюжмонтаж (управляющий — Геннадий Петрович Орлов, главный инженер — Александр Авксентьевич Гелетка). Огромную работу по выполнению объемов и координации работ субподрядных организаций выполнило управление строительства Ставропольской ГРЭС во главе с начальником строительства Валентином Ивановичем Ковалевским и главным инженером Гурамом Сослановичем Гаглоевым.

Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Теперь я знаю, почему столько людей на свете охотно колют дрова. По крайней мере, сразу видишь результаты своей работы». Результат этот — в животворном тепле, исходящем от сухих ароматных дров, сгорающих в деревенской печи или городском камине. Сразу видят результаты своей работы и энергетики. Свет и тепло, производимые на наших объектах, стали сегодня основными составляющими понятия комфорта — этой извечной мечты человечества. Поэтому слово «энергетик» я бы смело поставил в один ряд с такими понятиями, как «творец», «созидатель».

Но среди нашего брата можно было найти и таких, кому судьбою доводилось не только возводить объекты, но и разрушать их. А это, поверьте мне, не такое приятное занятие, как колка дров. Об одном таком человеке хочу рассказать подробнее.

Так получилось, что у нас в Ставропольэнерго одновременно работали несколько человек с фамилиями, имеющими церковно-культовое происхождение. И если ухо нормально воспринимало фамилии Попов, Дьяконов, Дьячков и Дьяков, то фамилия Ксёндз явно выпадала из этого ряда — и не только из-за своего польского звучания.

Иван Алексеевич Ксёндз работал начальником производственнотехнического отдела. Мы сидели вместе с ним в одном кабинете, когда я был старшим инженером по борьбе с авариями и по технике безопасности РЭУ. Он мне запомнился своим общительным, добродушным нравом, никогда не раздражался, в любых ситуациях сохранял спокойствие и сдержанность. Я не встречал ни одного человека, до такой степени слитного в своей цельности, до такой степени завершенного, будто его кто-то специально вылепил. Глядя на него, нельзя было подумать, что этот обаятельный, умеренный и аккуратный человек смог сохранить свою нравственную цельность в той кошмарной яме, в которую его швырнули власти после войны.

Ивану Алексеевичу посчастливилось работать начальником одного из управлений Днепрогэса, первенца ГОЭЛРО. Затем ему пришлось участвовать в строительстве Баксанской ГЭС, на которой остался работать после введения ее в строй. Когда началась война, Ксёндз жил в Пятигорске, где занимался обслуживанием узловой подстанции «Машук», через которую шла связь Баксанской ГЭС с Кисловодской ТЭЦ. Советское командование перед отступлением распорядилось, чтобы Иван Алексеевич взорвал подстанцию. Ксёндз выполнил распоряжение так, как умел, — добросовестно, но не успел эвакуироваться.

Пришли немцы и стали набирать зондеркоманду для восстановления разрушенной подстанции, не догадываясь, кто к ней приложил руку. В эту зондеркоманду попал и Ксёндз, которому пришлось восстанавливать объект из руин. Через шесть месяцев немцы вынуждены были оставить город, и опять Ксёндз получил распоряжение взорвать подстанцию. Пришлось приказ выполнять.

Когда в Пятигорск вошли советские войска, Ксёндзу было поручено заняться реставрационными работами. После их окончания ценного специалиста по энергетическим объектам арестовали и приговорили к десяти годам лагерной жизни. Иван Алексеевич попал на строительство Волго-Донского судоходного канала. В зоне Ксёндз тоже не сидел без работы: он был начальником производственно-технического отдела строительства.

Он мне рассказывал: «Для человека нет ничего не выполнимого, а точка зрения, что рабство и тирания не являются движущими стимулами в процессе эволюции человечества, еще требует доказательств. Ради сохранения своей жизни человек способен на все. Вот пример. Нам была поставлена задача — ввести канал к декабрю 1949 года, ко дню рождения И. В. Сталина. Предыдущий начальник стройки доказывал, что это сделать невозможно. Колеблющийся руководитель вскоре исчез в неизвестном направлении…»

Ксёндз задумался на минуту и продолжил: «На смену ему прислали нового человека, которого мы никогда не видели в форме. Он собрал нас и сказал: «Ко дню рождения вождя всех вождей мы введем канал, чего бы нам это ни стоило. Любой, кто в этом сомневается, — многозначительно добавил руководитель, убежденный в том, что наше дело правое, — будет расстрелян на месте без суда и следствия». И что бы вы думали? Канал действительно был введен в срок и без недоделок…»

У людей, пострадавших от своего Отечества, провалов в памяти не бывает. Они