Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

Я пытался ему возразить:

— Вот вы ей сами об этом и скажите.

— Нет, — настаивал Кустов, — скажите вы. Я вам советую!

Двуличным я быть не мог, а посему старался поступать объективно: выделял работнице квартиру, а женщина, на которую Кустов возводил напраслину, меня потом благодарила. Так продолжалось более года.

Время текло, как песок сквозь пальцы. В конце 1972 года Александр Петрович Кустов решил уйти на пенсию, но представления на кого-либо для назначения на должность управляющего не писал. Мне все время звонили, спрашивали, не представляет ли он меня. Я всем отвечал односложно:

— Нет, меня он к должности не представляет.

По предложению Бориса Васильевича Автономова на должность управляющего Ставропольэнерго был представлен директор Невинномысской ГРЭС Александр Федорович Федосюк, теплотехник по образованию. Борис Васильевич и Александр Федорович были знакомы по совместной работе на Украине, их дружба основывалась не на профессиональных интересах, а на мотивах житейского характера. Александр Федорович всегда демонстративно называл Бориса Васильевича «отец родной». Федосюк был старше меня лет на восемь.

Когда Автономов поручил мне написать на Федосюка представление, я возмутился:

— Почему я должен писать? Пусть Александр Петрович пишет: это его прерогатива.

— Кустов сейчас не может, — уговаривал меня Борис Васильевич, — он отдыхает. Ты же сейчас остался за него. Напиши!

Но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. В ноябре 1972 года на Невинномысской ГРЭС произошла авария. Там на остававшейся под напряжением линии 330–500 кВ проводили эксперимент по обмыву химического налета с изоляторов обычной водой. Создали соответствующую схему, но релейщики допустили ошибку: не вывели одну накладку устройства резервирования отказа выключателя (УРОВ). Произошло короткое замыкание, начались «качания». В результате вышел из строя трансформатор шестого блока 150 МВт, а также были повреждены проточные части турбины одиннадцатого блока 165 МВт. Последствия эксперимента были довольно неприятные. Я разбирался с причинами аварии: там всему виной были неграмотные действия персонала.

Автономов позвонил мне и настоятельно потребовал:

— Ты должен написать представление на Федосюка, каковы бы ни были результаты расследования!

— Но там же руководящим персоналом были допущены грубейшие нарушения! — упорствовал я.

Борис Васильевич тоже был непреклонен:

— Что вы мне перечите? Я вам не советую препираться со мной и как начальник главка требую: пишите на него представление!

Очень мне не хотелось забивать гол в свои ворота, но выше головы не прыгнешь. Я подписал представление и вручил его Федосюку.

Глава 20

Матрица успеха

В народе издавна подметили: «Как только сокол с места — вороны на то место». 15 января 1973 года было официально объявлено о назначении Александра Федоровича Федосюка управляющим Ставропольэнерго. Вечером в ресторане, называемом в простонародье «Далеко от жен», состоялись сразу и проводы Кустова на пенсию, и церемония инаугурации Федосюка. В мероприятии приняли участие около ста человек. И надо же было такому случиться, что забежавшая во двор ресторана бездомная собака укусила не кого-нибудь, а именно Федосюка. В самом начале своей деятельности на новом посту он вынужден был принять курс инъекций от бешенства и столбняка.

Александра Федоровича я знаю с того времени, когда он стал главным инженером Невинномысской ГРЭС. У меня, главного инженера КЭС, сложились с ним хорошие отношения, перешедшие затем в дружбу. Основой для них стали те непростые проблемы, которые мы вместе решали на Кисловодской ТЭЦ. Персонал Невинномысской ГРЭС помогал нам при ремонтных работах, обеспечивал проведение химической водоочистки. Наша дружба продолжалась и в то время, когда он стал директором Невинномысской ГРЭС, а я вернулся в Ставропольэнерго.

Федосюку, как и всем другим руководителям предприятий Ставропольской энергосистемы, приходилось сдавать мне, начальнику службы надежности и безопасности — заместителю главного инженера Ставропольэнерго, экзамены по знанию правил технической эксплуатации энергетических установок и техники безопасности, а также инструкций. Как правило, Александр Федорович, ссылаясь на занятость или какую-нибудь другую причину, просил оформить результаты экзаменов «в рабочем порядке». Я всегда шел ему навстречу. Наши дружеские отношения сохранились и тогда, когда я стал главным инженером, а он пришел управляющим Ставропольэнерго. На правах старожила и друга я ввел его во все краевые и городские инстанции, с которыми у меня были налажены хорошие контакты. Мы доверяли друг другу.

Но в Александре Федоровиче добрые качества удивительным образом уживались с жесткостью и грубостью. Среди друзей он казался душевным человеком, но почему-то в присутствии своей жены, которую он называл не иначе, как «лапочка», Федосюк становился неузнаваемым и доходил до открытого хамства, не обращая никакого внимания на окружающих. Но у него можно было поучиться и житейской мудрости. У Александра Федоровича уже тогда проявлялись элементы поведения, присущие «новому русскому» — в нынешнем понимании этого выражения. Он меня сразу предупредил, что «вкалывать» не намерен, так как ему до пенсии осталось… пятнадцать лет. Ввязываться в строительство таких объектов, как атомная электростанция на Чограйском водохранилище и Ставропольская гидроаккумулирующая электростанция, он не желал, поскольку это было бы для него «бесполезной тратой сил и времени».

— Зачем мне это? — говорил он. — Все равно ввод станций в эксплуатацию произойдет, когда я уже буду на пенсии.

К сожалению, вокруг нас есть еще немало сторонников тезиса: «Кто ничего не делает, тот никогда не ошибается». А кто не ошибается, того могут и по головке погладить. А кого по головке гладят, того и возвышают. Мне смешно было слушать разговоры о пенсии из уст 46-летнего человека. Если следовать философии Александра Федоровича, размышлял я тогда, то все начатое нами остановится, рассыплется в прах, исчезнет с лица земли. Поэтому, когда встал вопрос о том, кого назначать председателем Государственной комиссии по пуску агрегатов Ставропольской ГРЭС, Федосюк, за которого ратовали строители в лице управляющего трестом Севкавгидроэнергострой А. В. Виннечека, наотрез отказался. А положение на строительстве было тревожное. Назначили меня. Я согласился, потому что мне всегда претила поза зайца, трясущегося от страха под своим кустом.

В 19 73 году, находясь на одномесячных курсах резерва руководящих работников при Институте повышения квалификации Министерства энергетики и электрификации СССР, я решил позвонить домой, где Тамара осталась одна с двумя детьми. После гудка в трубке раздался щелчок, и я неожиданно услышал разговор, который вела моя жена с управляющим Ставропольэнерго Федосюком. Александр Федорович как раз говорил ей примерно следующее: «Тамара, ну что ты так слепо веришь своему мужу? Он там гуляет, а ты… Ну, кому нужна твоя верность?» Тамара дала достойный отпор соблазнителю, спокойно и жестко заявив, что у нее нет оснований не верить своему мужу. Такой бесцеремонности, граничащей с хамством, я от Федосюка не ожидал.

Дослушав разговор до