Межмировые реакции - Мистер Ву

горы, оглядывая раскинувшийся перед ней мир. Бесконечные равнины, усеянные угловатыми деревьями, зубчатые пики, мерцающие реки — всё это простиралось до самого горизонта, манящее и пугающее одновременно. И даже как-то квадратно. Персонаж, чья синяя майка и потрёпанные штаны казались слишком обыденными для такого грандиозного пейзажа, сделал шаг вперёд. Камера следовала за ним, пока он осторожно спускался по склону, прокладывая путь в неизведанные земли. Его движения были уверенными, но в них чувствовалась какая-то пустота, словно он не искал ничего конкретного — лишь шёл, повинуясь неведомому зову.

— Это Стив, — продолжал диктор, и в его голосе мелькнула едва уловимая ирония. — Пустой персонаж. У него нет ни происхождения, ни предначертанной судьбы. Ни великих целей, ни сокровенных желаний. Он — всего лишь марионетка, оболочка, через которую игрок смотрит на мир. Мир, что зовётся Майнкрафт.

Кадры сменились: Стив рубил дерево, его движения были механическими, но в них угадывалась странная свобода. Он строил скромный дом из деревянных блоков, разжигал костёр, смотрел на пиксельные звёзды, мерцающие в квадратном небе. И всё это — в абсолютной тишине, без единого слова, без единой эмоции на его лице.

Миры

Божества, ощутили смутное беспокойство. Идея мира, который «не был популярен», казалась абсурдом. Как может вселенная, сотканная из бесконечных возможностей, оставаться незамеченной? Понятие популярности было чуждо их сущности — они, творцы и разрушители, не измеряли миры вниманием других. И всё же слова диктора пробуждали вопросы: что определяет значимость мира? Его создатель? Его обитатели? Или те, кто смотрит на него извне?

Боги, привыкшие к абсолютному контролю, отвергали саму мысль об одиночестве. Их окружали свиты, молитвы, подчинённые, готовые исполнить любой каприз. Но образ Стива, одиноко бродящего по квадратным равнинам, заставлял их задуматься. Если он — лишь отражение игрока, то кто они сами? Творцы или марионетки в руках неведомой силы? Эта мысль, хоть и мимолётная, вызывала раздражение, смешанное с любопытством. Они не могли отвести взглядов от экранов, заворожённые странной простотой этого мира.

Смертные, не знали, что сказать. Их разум, не привыкший к масштабам божественного, цеплялся за образ Стива. В одном мире люди видели в нём бога. (В основном в первобытных) Другие — воплощение свободы (В мирах антиутопий). Некоторые опускались на колени, воспринимая экраны как окна в иную реальность, где их молитвы могли быть услышаны.

Фэнтези расы были в своём репертуаре. Эльфов выстраивали теории о природе Майнкрафта — это природа, которую они видели… невозможна. Какие квадратные деревья? Почему природа не противиться такой жизненной позиции. На сколько подобные миры самодостаточны? Вопросы, вопросы, множество вопросов. Их ушы подрагивали от любопытства. Природа, для некоторых эльфов, бал словно бог. И им было любопытно узнать о ней всё.

Вселенная: Бой с Тенью. Время и место действия: Неизвестно.

Яркий, почти безумный смех разносился по студии, отражаясь от металлических стен и тусклых прожекторов. В центре, на кресле режиссёра, сидел мужчина лет тридцати пяти. Его глаза, горящие смесью восторга и раздражения, были прикованы к экранам, что парили перед ним. Мир Майнкрафта, угловатый, пиксельный, с его квадратными деревьями и простоватым Стивом, вызывал у него приступ хохота. Для Архитектора, воплощения перфекционизма, этот мир был вопиющим безобразием, насмешкой над эстетикой.

— Это что, серьёзно? — пробормотал он, откидываясь в кресле и проводя рукой по тёмным волосам. — Кто-то решил, что это достойно называться миром? Квадратные овцы и… эта майка? Кошмар.

Он мог бы уничтожить экраны одним движением мысли. Разрушить их, стереть этот мир в пыль, как он делал с бесчисленными творениями, что не соответствовали его стандартам. Но что-то останавливало его. Вечная скука — единственный враг, которого даже он, Архитектор, не мог одолеть. Она грызла его. Уничтожить экраны? Слишком просто. Слишком предсказуемо. А предсказуемость была для него хуже уродства.

Кто он такой? Бог-Создатель, верховное божество, чья воля формировала реальности. В «реальном мире» — мире, где он обитал, — его сила была абсолютной. Время, пространство, судьбы — всё подчинялось его прихотям. Он творил миры ради развлечения, населял их персонажами, что отражали его грани, и наблюдал за их борьбой, как режиссёр, следящий за драмой. Но каждая история, даже самая эпичная, рано или поздно приедалась. Даже Тень, чья сага когда-то зажгла в нём искру интереса, стала повторением. Одноразовой вспышкой, неспособной утолить его жажду новизны.

— Тень была хороша, — пробормотал он, постукивая пальцами по подлокотнику. — Но второй раз? Нет, это как пересматривать старый фильм. Где неожиданность? Где искра?

Архитектор вспомнил совет Мастера Подземелий, своего «соседа» по бесконечности. Тот, посмеиваясь, предложил создавать миры — сотни, тысячи, миллионы миров. «Чем больше, тем лучше, — говорил он. — Что-то да выстрелит». И Архитектор последовал совету. Он ткал параллельные реальности, населял их концептуальными существами, наделяя их свободой создавать собственных персонажей. Он надеялся, что кто-то из них сотворит нечто, достойное его внимания. Новый сериал, новую сагу, способную разогнать его скуку.

Его миры были испытаниями. Он подбрасывал обитателям вызовы, наблюдал, как они строят, разрушают, борются. Но даже это стало рутиной. Пока не появились экраны. Они возникли из ниоткуда, словно насмешка над его всемогуществом. Кто их создал? Архитектор не знал, и это было… захватывающе. Впервые за вечность он не контролировал всё. Экраны подкидывали ему идеи, показывали миры, которые он не творил. И среди них был Майнкрафт — уродливый, нелепый, но странно притягательный.

— Это мазохизм, — фыркнул он, глядя на кадры, где Стив рубит дерево.

Экраны сменили изображение. Теперь они показывали Стива, стоящего на вершине горы, его синяя майка трепетала на ветру. Он смотрел на квадратный горизонт. Диктор, чей голос был ровным и таинственным, заговорил о прошлом этого мира — о временах, когда он был пустынным, почти забытым. О Стиве, пустом персонаже, марионетке игрока, чья свобода проистекала из отсутствия судьбы.

Архитектор прищурился. Его перфекционизм вопил, требуя стереть этот мир за его примитивность. Но во-первых он не знал где он находится. Во-вторых что-то в словах диктора зацепило его. Пустота Стива была зеркалом. В нём отражались не только игроки, но и он сам — Архитектор, создающий миры, чтобы заполнить пустоту собственной скуки.

— Интересно… Может, я недооценил этот кубический кошмар.

Он задумался. Что, если создать мир, подобный Майнкрафту? Не изящный, не совершенный, а намеренно грубый, открытый, где каждый обитатель — бог в своём праве? Где нет сюжета, только возможности? Идея была абсурдной, но именно это делало её привлекательной. Архитектор любил нарушать свои же правила.

Он не знал, кто управляет экранами, но это уже не имело значения. Впервые за долгое время он