Интеллектуалы древней Руси. Зарождение соблазна русского мессианизма - Игорь Николаевич Данилевский

называемая «Малая челобитная», из которой и почерпнуты все приведенные выше сведения о Пересветове. Затем следуют переработанная им обширная «Повесть об основании и взятии Царьграда» Нестора-Искандера, а также вполне оригинальные «Сказание о книгах», «Сказание о Магмет-салтане», «Первое и Второе предсказания философов», так называемая «Концовка», «Сказание о царе Константине» и, наконец, «Большая челобитная».

В «Малой челобитной» Иван Семенович жалуется на свое бедственное положение, вызванное притеснениями «сильных людей» и судебными волокитами. Он просит государя защитить его от насильников, «чтобы не погиб окончательно холоп твой и службу твою не забросил».

«Повесть о Царьграде» начинается с рассказа о царе Константине, во времена которого «была радость великая повсюду христианам» и которым был основан Царьград. Однако в годы правления «Константина Ивановича» (Константина XI Палеолога; 1449–1453) сбылось пророчество о падении столицы Византии. Причиной захвата Царьграда войсками «безбожного» Магмет-салтана (султана Османской империи Мехмеда II Завоевателя; 1451–1481) и гибели царя стала «неправда» греческих вельмож, которой не смог противиться слабый и безвольный Константин.

В сокращенном виде содержание «Повести» повторяется в «Сказании о царе Константине», которое сопровождается сентенцией: «Если царь кроток и смирен на царстве своем, то царство его оскудеет, и слава его низится. Если же царь на царстве грозен и мудр, царство его расширяется, и имя его славно по всем землям».

Своеобразным продолжением сюжета о захвате Константинополя османами является «Сказание о книгах». Обосновавшись в Седьмохолмом (как иногда называли Константинополь), Магмет-салтан якобы приказал забрать у патриарха Анастасия все христианские книги и перевести их «по турски слово в слово». Причем возвращать «греческие книги» Анастасию он не собирался, желая «христианскую веру и греческий закон» искоренить «до тла» — и в Иерусалиме, и в Царьграде. Патриарх взмолился Богу — и получил ответ. «Глас с небес» ему сказал, что Господь все это сделал «на поучение агарян, иноплеменных турок, а не навеки, любя вас». После этого Магмету приснился Христос, который «напустил на него трясение про книги христианские». Это привело «салтана» в ужас, и он вернул книги Анастасию, сказав: «Если бы мне того царства не выдал Бог, то можно ли мне было о том думать, если бы на то Божия воля не была? Все это Божиею волею делал».

Анастасий возблагодарил Всевышнего за возвращение книг. И вновь был ему «глас с небес от Бога», который сказал, что Он «Свою святыню» не выдал на поругание, а взял на небо до того времени, пока не вернет Свое милосердие Иерусалиму и Царьграду. Греков же он «выдал» туркам лишь для «поучения правды Своей неверным иноплеменникам, а не навеки». Те — «неверные иноплеменники, веры христианской не знают». Греки же, которые знают своего Бога и христианскую веру — которая «самая любимая Моя над всеми верами», — «ни в чем воли Моей не творили, во всем Меня прогневали, заповедь Мою преступали». Они, принимая «смиренное житие» и монашеский постриг, «святыню на себя возводят и гордость, и недовольство брат братом, а пришедше в церковь святую Мою и ставши по местам своим мнишеским, кланяются как трава от ветра, а сердца своего от козней не отвратили в роптании своем брат на брата в кознях своих». Короче, «во всем заповедь Мою святую преступили, и Меня, Господа Бога своего, Христа Царя небеснаго, разгневали». Это очень напоминает сетования Серапиона Владимирского по поводу того, что его современники, считая себя христианами, «неправды всегда преисполнены и зависти, и немилосердья».

Все происшедшее произвело на «царя Магмета» «великое сомнение»: он много думал и решил принять христианскую веру, чтобы стать «самому Господу небесному угодником». Но его сеиты[116] отговорили от этого, резонно заявив: «Если бы ту веру любил Господь, Он бы тебе ее не выдал». Тем не менее Магмет-салтан до скончания своего века «Бога в сердце держал, и веры христианской из мысли не выпустил». Образец своей дальнейшей жизни он «снял с христианских книг» — ничего не брал себе из казны, а трудился в поте лица: что сам сделал, то велел продавать и на вырученные деньги покупать себе еду, считая, что тем самым исполняет заповедь Божию («Господь приказал отцу нашему Адаму первому жить за счет пота чела своего»).

История «царя турского», однако, на этом не заканчивается. Развитием ее становится «Сказание о Магмет-салтане». Оно начинается с сообщения о том, что Магмет изначально «сам был философ мудрый по своим книгам по турским». Теперь же, прочитав переводы греческих книг, он приобрел новые «великие мудрости». Магмет проникся уважением к «благоверному царю Константину» — «источнику мудрости воинской», однако был расстроен тем, что в годы его малолетства вельможи «праведный суд изломили, да неповинно осуждали по мздам», за счет чего богатели. Из-за «гордости греческой и лукавства», сказал якобы Магмет-салтан, «нам Бог выдал такового великого царя». Поэтому сам он велел все доходы отдавать в казну, а вельмож своих не ставил наместниками по городам, чтобы те «не прельщались» и «неправдою бы не судили». Судьям же своим приказал: «Не дружите с неправдою, не гневите Бога и держитесь правды, которую Бог любит <…> судите прямо — и воздадите Богу сердечную радость»[117]. Однако через некоторое время оказалось, что судьи, назначенные Магметом, «по посулам судят». За это он велел содрать с них кожу, сказав: «Если они обрастут опять телом, то вина их будет прощена». Кожи неправедных судей он велел набить бумагой и написать на них: «Без такой грозы невозможно в царство ввести правду». «Правда, — добавляет Иван Пересветов, — Богу сердечная радость». Даже любимцев своих нельзя щадить, если они виновны: «нельзя царю без грозы быть». Гроза, о которой пишет здесь Иван Пересветов, невольно отсылает нас к упоминанию грозы Даниилом Заточником — со ссылкой на библейское: «Гроза царя — как бы рев льва: кто раздражает его, тот грешит против самого себя» (Притч 20: 2).

Одним из пороков греческого судопроизводства было якобы крестное целование «по вере христианской». Напомню: о крестоцеловании писал еще Владимир Мономах, считавший, что нарушение такой клятвы губит душу. Так вот, греческие судьи, не «обыскав» (не проведя расследования), позволяли и истцу, и ответчику целовать крест на своей правоте. Этим они «Богу изменяют и сами от Бога навеки погибнут», поскольку «в сердцах своих правды не помнят» и тем самым «Бога гневят». Такой суд, как уразумел «царь Магмет» от «великой мудрости», есть «великий грех». Поэтому он установил «Божий суд»: право целовать крест получал только тот из судящихся, кому выпадал жребий. Тем самым «турский салтан» «великую правду в царство ввел». Причем «ту мудрость царь Магмет снял с греческих книг»: «правый суд в царство свое ввел, и ложь вывел, и Богу воздал сердечную радость». При этом Магмет якобы