История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

псковитян и москвичей; помощи Божией не было, и первые побежали псковитяне, а потом москвичи. Вследствие этого поражения в Пскове был плач и рыдание, но немцы не гнались за бегущими, а пошли под Изборск. Изборяне сами сожгли посад под городом, самому же городу немецкие пушки ничего не сделали. Немцы простояли под городом день да ночь и потом пошли к реке Великой, грабя и разоряя Псковскую землю. Псковитяне немного бились на берегах реки с немцами, которые и повернули к Острову. Здесь им опять оказала услугу артиллерия; 7 сентября они начали стрелять по городу, зажгли его и 8 числа взяли. Псковитяне не помогли ничем островитянам и, отъехав версты на три, видели, как немцы «огневые стрелы» пускали в город. При взятии Острова погибло около 4 тысяч его жителей, а город был выжжен. По взятии Острова, немцы отошли опять к Изборску и ночевали под городом, а поутру отступили и сделали засады. Изборяне пришли в стан, где ночевали немцы, но те напали из засад и гнали изборян до самых стен города, причем последних погибло 130 человек. В то время когда между немцами и псковитянами происходили эти дела, литовцы, под начальством пана Черняка и Станислава Глебовича190, шли к своим союзникам на помощь; на дороге они стали осаждать Опочку и едва не взяли. Немцы не могли долго дожидаться литовцев и повернули домой; между их войсками распространились болезни, а московские войска, к которым пришла помощь, начали наступление. По приказу великих князей, воеводы пошли воевать Немецкую землю с 24 сентября. Москвитяне пошли ближе к озерам, а псковитяне далее в глубь Ливонской земли. Услышав, где стоят Юрьевские войска, москвитяне с татарами напали на них и отомстили за свое поражение 27 августа; победа была полная: десять верст немцы были гонимы, и летописец говорит, что они все были перебиты, так, что не осталось им и вестоноши, причем москвитяне и татары били их не саблями, а шестоперами, как свиней. Псковские войска узнали об этом бое, когда наехали на место сражения (на труп). После этой победы псковитяне, москвичи и татары, опустошая, прошли по Ливонской земле, кругом Чудского озера, и вышли здоровы на Ивангород191.

V

Так кончились военные действия в 1501 году; как в Северских землях, так и в Псковских, где литовцы, не давши вовремя помощи своим союзникам, дали возможность москвичам их разбить. Такие успехи могли дать надежду москвичам, что литовцы будут более склонны к миру; между тем как Иван Васильевич не только не мог быть уверен, что на следующее лето обстоятельства будут также благоприятны для него, и литовцы будут делать промахи, но и то, что война на обширном театре действий становилась тяжела для Московского государства. В Москве было решено задрать литовцев о мире. Яков Захарьевич, человек которого весной был задержан в Литве, начал это дело. Он 4 декабря 1501 года отправил одного из литовских пленных с письмом к Яну Забережскому. Содержание письма было следующее: «Я отвечал тебе на письмо, что мы, Рада государя нашего, дяди и наша братья, хотим, чтобы между государями был мир и любовь, и ты писал мне, что вы, Рада государя вашего, того же хотите. Ты знаешь, что наш государь сказал послу вашего государя: «Пришлет князь великий Александр своих великих послов о мире, и мы с ним миру хотим». Но вашего государя послы до сих пор не бывали, и в это время крови христианской много пролилось. А что послал я к тебе своего человека, и ты его задержал, ты его, пане, отпусти, потому что ты сам знаешь: рати ходят, а послам и гостям зацепки нет»192. Но ответа на это письмо не последовало. Александру было не до переговоров: в это время он добывал себе целое царство на Западе. Король польский Ян, Альбрехт, скончался, и Александр хлопотал о выборах, коронации, рассылке послов с известием о своем восшествии на польский престол и т. д. В Москве должны были готовиться к продолжению войны с усилившимся врагом.

Рассказ о военных событиях этого года мы по-прежнему начнем со степных дел. Ших-Ахмат вследствие степного пожара, сделанного по приказу Менгли-Гирея, отошел для зимованья от реки Семи и встал у устья Десны, недалеко от Киева. Между ним и литовцами начались ссоры: они его не пускали за Днепр, а между тем зима в степях была чрезвычайно холодная; от этого Орда охудела. Менгли-Гирею теперь легко было воевать с Золотой Ордой. Но турецкий султан хотел примирить врагов: он прислал посла в Крым с предложением примириться с Ших-Ахматом, с тем же предложением явился посол и в Орду, приказывая при этом, чтобы Ших-Ахмат не переходил за Днепр. Примирить врагов было трудно, и турецкий посол был убит в Орде. Весной Менгли-Гирей вышел со всей своей Ордой из Перекопа, объявляя при этом, что нынешнее лето не должно так кончиться, как прошлогоднее. По мере того как крымцы приближались к Золотой Орде, к ним начали переходить улусы Ших-Ахматовы; эта измена происходила вследствие ссор предводителей Орды. В начале июня Менгли-Гирей и Ших-Ахмат сошлись, и дело кончилось тем, что остальные улусы Ших-Ахмата или передались крымцам, или были побраны в плен. Побежденный Ших-Ахмат бросился на восток и ускакал к Волге, к устью Камы, а Менгли-Гирей с торжеством гнал пленных в Крым. В Москву из Крыма явилось посольство с известием об этой погибели Золотой Орды и также с бесчисленным количеством запросов царя, царевичей и вельмож крымских: каждый из них хвастался своими подвигами и просил вознаградить то, что потерял на войне.

Нельзя было радоваться этой победе Менгли-Гирея. Теперь Крымская Орда сделалась особенно сильна, и ее покуда некем было сдерживать, потому что братьев Ших-Ахмата, по их бессилию, нельзя было считать важными врагами Крыма. Первым плодом погибели Золотой Орды было то, что остатки ее рассыпались по степям, увеличили число разбойников вроде азовских казаков, и тем «значительно засорили» путь между Москвой и Крымом. Только раз в этом году отправились татары из Москвы в Крым с грамотами, содержащими поздравление с победой, но и эти татары были ограблены в степях. Менгли-Гирей после победы воротился в Крым и захотел исполнить обещание москвичам относительно Литвы. Он отправил двух своих младших сыновей воевать в Литовские земли и говорил, что будто с ними пошло 90 000 человек. Поздравляя с победой Менгли-Гирея, Иван Васильевич писал, что он отправил своего сына, Дмитрия, под Смоленск; получив эти вести, Менгли-Гирей приказал сыновьям, чтобы они шли: с одной стороны